Последний поход С-137. Валерий Федорович МясниковЧитать онлайн книгу.
менее 30 метров от поверхности моря – чтобы не быть обнаружённой самолётом и не столкнуться с надводным кораблём, и не менее 10-15 метров от дна – чтобы не зацепиться за грунт. В подводном положении шли обычно так называемым «кошачьим шагом», когда электромоторы работали в режиме экономхода, обеспечивая лодке скорость примерно 2,5 узла. Это позволяло не всплывать для подзарядки аккумуляторных батарей троё суток. Но чтобы иметь запас энергетической мощности, заряжались обычно через двое суток.
После ходовой вахты Беседина ждали обычные комиссарские заботы. Он обходил все отсеки. А в подводном положении переходить из отсека в отсек разрешается только четырём офицерам: командиру, старпому, командиру электромеханической боевой части и замполиту. Проверял несение вахт и чем заняты другие подводники, интересовался их настроениями и только после этого шёл отдыхать.
«Каюта» замполита на этот раз находилась в последнем седьмом отсеке. Положенную ему во втором отсеке выгородку, которая по размерам не больше трёхстворчатого платяного шкафа и всё пространство которой занимала узкая койка, он вынужден был уступить начальнику штаба соединения подводных лодок. Такая практика утвердилась давно: каждая лодка уходит на боевую службу с кем-нибудь из представителей командования. А вообще на «эсках» (в то время самого многочисленно класса ПЛ типа «С» – средняя) каюты, кроме замполитовского «шкафа» – 180 сантиметров в длину и 90 в ширину, имели только командир, старпом и механик. Все они находились во втором жилом отсеке. Остальные офицеры коротали время между вахтами в кают-компании, отдыхали в отсеках на койках тех, кто в это время нёс ходовую вахту.
Мичманы жили таким же вахтенным методом в четвёртом отсеке, где кроме камбуза находилась их выгородка, которую когда-то с чьей-то лёгкой подачи назвали «гадюшником». Матросы спали, меняясь друг с другом, на подвесных койках в носовом и кормовом торпедных отсеках. На этой лодке, как и на других советских подводных и надводных кораблях, всё было устроено по традиционной схеме: жилое пространство и порой минимальные удобства отбирались у людей в пользу оружия и техники.
Капитан-лейтенант Беседин спал, меняясь с заступившим в это время на вахту матросом, на верхней подвесной койке, рядом с торпедным аппаратом. Седьмой отсек он выбрал сам. Дело в том, что здесь находился люк аварийного выхода. Если случится худшее и лодка уже не сможет всплыть, экипаж должен покидать её на глубине. Выход из затонувшей лодки – это своего рода рубикон, сразу преодолеть который удаётся далеко не всем подводникам. Значит, с первых минут аварии надо быть рядом с теми, кому понадобится его поддержка и помощь.
Когда после ночной вахты Беседин наконец-то добирался до своего крохотного лежбища, он почти мгновенно проваливался в желанную бездну сна. Но именно сегодня было как-то тягостно на душе и почему-то не спалось. Проворочался до двух часов ночи. И после того, как крайний раз посмотрел на часы, услышал противный скрежет чего-то, как ему показалось,