Нереальный эскапизм. Нереальная Реальность. Виктория Олеговна РогозинаЧитать онлайн книгу.
думаешь покалечат? – понятливо кивнул инкуб и отпил пенного из бутылки. Девушки бросали на него горячие взгляды и Драгомир получал от этого несказанное удовольствие. Его истинная сущность творила чудеса с женской половиной празднующих, заставляя чувствовать себя прекрасными и желанными.
– А есть другие варианты?
– Пока нет. Она почти на Пределе, поэтому покалечить не покалечат, но пару синяков поставить могут.
– Хорошая шутка, – Рустем кивнул.
– Если волнуешься потренируй сам, лично убедишься в ее возможностях.
– Меня не будет три дня, – задумчиво протянул мужчина, глядя на жену друга. – Попрошу своих присмотреть за ней. Она вроде спокойная, никуда особо не лезет.
Инкуб сдержал улыбку. Со стороны показалось, что он подавился смешком. Пригладив взъерошенные вихры темных волос, он сообщил:
– Не волнуйся. Я и Дэн присмотрим за ней.
– Куда делся упырь?
– Да вон он, – Драгомир кивнул в противоположный угол, где мраморной статуей застыл Хорс. В его глазах горел нечеловеческий голод, а взгляд не отрывался от объекта вожделения, ловя каждый жест.
Молодежь включила музыку, устроив дискотеку. Иногда выступали местные таланты и Витторина с интересом слушала; даже тех, кто пел отвратительно. Она проявляла себя в лучших качествах. И даже если выступление было совсем провальным, находила нужные слова для поддержки, отчего Рустем даже не заметил, как начал улыбаться, глядя на нее.
Людмила работала в деревне на местной ферме, впрочем, как и все женщины: тяжелый труд, желала стать женой и нарожать кучу ребятишек – предел честных мечтаний. Мужчины называют своих дам никак иначе как «баба» и «бабца». Женщины во многом зависят от своих мужей, ничего не решают даже в собственном доме. В чем-то это удобно – не надо думать, надо просто делать то, что сказали. Мужики хоть и не изменяют, но особо внимания на своих жен не обращают, находя более интересные занятия.
– Вам наверное не понять, – Люда вымученно улыбнулась, нервно разглаживая складки на подоле. Хоть она и была чистой и опрятной, но вещи были откровенно затасканными, в заплатках, еще больше убивающие женственность и природную притягательность.
– Вы пробовали что-то менять? – Витторина против воли нахмурилась.
– Никто не идет против, боятся общественного осуждения. Так привыкли. Все как на ладони, годами сложившееся, чтоб все как у людей, – она скривилась, как от зубной боли.
Несмотря на все это, Людмила оказалась приятной женщиной сорока двух лет, плотной, но несколько полноватой фигуры. У нее было трое замечательных трудолюбивых дочерей и три класса образования, отсутствие права голоса, но наличие собственного мнения, что по местным меркам уже считалось неслыханным подвигом.
– Мне завтра во сколько подойти? – они договаривались о работе.
– Можешь к шести подходить.
– А во сколько начинается рабочий день?
– В четыре