Брошенные тексты. Автобиографические записки. Игорь ВерникЧитать онлайн книгу.
проблемами. Тогда папа предпринимал последнюю попытку.
Всем своим видом как бы говоря: «Ну что ж, видит милиция, я откладывал это, как мог», он открывал заднюю дверь автомобиля. Гаишник слегка менялся в лице и подавался вперед, выдавая естественное желание узреть в руках нарушителя знакомую емкость с сорокаградусным содержимым. Но тот доставал пластинку. В глазах хранителя порядка появлялась растерянность. Но лишь на мгновение. Со словами «Вот взгляните, я уже говорил вам, что моя профессия – режиссер» папа подносил к лицу его большой красный конверт с золотыми буквами «Милиция СССР». При этом указательный палец его оказывался напротив фамилии самого главного из всех милиционеров. Затем тот же палец начинал движение и останавливался напротив фамилии Верник. Соседство это действовало на представителя органов оглушительно. Степень близости генерала с этим, теперь он видел это совершенно отчетливо, необычайно симпатичным человеком была настолько очевидна, что гаишник торопливо произносил: «Спасибо вам». Он повторял это несколько раз, сам не понимая, почему и за что благодарит. Наконец, отдав честь быстрее, чем предполагает сам жест, он отпускал папу без всякого штрафа. Перемена происходила и с папой. Понимая, что штрафа не будет, он вдруг испытывал прилив необычайной нежности к этому растерянному человеку. Взволнованно он протягивал ему драгоценную пластинку, предлагая оставить себе на память. В ответ слышал испуганное: «Да что вы, никак нет, я не могу…» – «Но вы должны», – настаивал папа. В десяти случаях из десяти спор как-то сам собой съезжал в область крепких рукопожатий, затем объятий, затем папиной коронной фразы: «Мы должны обязательно увидеться как-нибудь», и наконец, растроганный до глубины души, Эмиль клал пластинку обратно, быстро садился в машину и уезжал. В зеркале заднего вида какое-то время еще видно было, как машет жезлом очарованный милиционер, а затем он скрывался из виду и из папиной памяти.
Таких очарованных было много. Запомнить их всех было практически невозможно. И уж точно нельзя было запомнить их имена. Да папа и не старался. На этот случай у него был трюк. Опережая собеседника, он первый бросался к нему с отчетливо неотчетливым: «Здравствуй,
Мммммчка!» Это могли быть Олечка, Галечка, Танечка, но так же точно и Колечка, Вовочка, Мишечка. Кто угодно.
Очарованные были везде. На рынке. В булочной. В парикмахерской. В ЖЭКе, в сберкассе, в столовой. Если же по какой-то дикой случайности в том месте, куда заносила Эмиля нелегкая судьба кормильца многодетной семьи, таковых не имелось – они мгновенно и с неизменным успехом появлялись. Папа расплывался в улыбке, настолько обескураживающей своей искренностью, а затем обращался к совершенно незнакомому человеку с такими нотами тепла в голосе: «Мммммчка, тут такое дело, нужна ваша помощь», что этому теперь уже знакомому незнакомцу ничего другого не оставалось, как немедленно, здесь же отдать. Отдать все, что имеется, и даже больше. Иной раз, когда