Ветвь Долгорукого. Николай ИльинскийЧитать онлайн книгу.
от времени ехать такие пожилые, особенно, женщины как Евпраксия. Для здоровых мужчин князь Давид Святославич выдал кому старый кинжал, кому нож с длинным лезвием: паломники – люди мирные, набожные, но и сдаваться на милость бродящих бандитов-сельджуков не намерены.
– В случае нападения будем защищаться, – напутствовал их князь. Олексе также был приготовлен кинжал. – Ночуем сегодня и завтра, а потом рано на зорьке, пока не столь жарко, отправляемся в путь…
– Завтра еще схожу в Иерусалим, – сказал Олекса.
– Не опаздывай, – предупредил князь.
– Сразу после обеда вернусь, – пообещал Олекса.
Следующим утром в условленном месте он встретился с Абу-Муазом, который привел его в роскошный зал. Множество ковров, подушек на них, дымились кальяны, в углу помещения, надувая щеки, музыканты играли, как показалось Олексе, очень уж унылые мелодии. Собравшиеся в зале отличались и видом, и одеждой – люди состоятельные или торговцы, или ростовщики, или просто заядлые игроки. Некоторые кивали ему и Абу-Муазу головой, другие немигающе, как удавы на жертву, смотрели на них из-под косматых бровей и высоких тюрбанов. Игра в шахматы в этот день шла совсем не так, как хотел Олекса. Сначала он проиграл две партии, но потом, сосредоточившись, успокоился и стал выигрывать. «Навар», как он размышлял, мог бы быть и посолиднее, но приходилось мириться с тем, что было. В полдень Олекса решительно заявил Абу-Муазу, что нужно идти в монастырь.
– Нужно, так нужно, – с подчеркнутым равнодушием сказал араб, перестав сосать трубку кальяна. – На дорогу хватит?
– Для начала достаточно…
– Ну и слава Аллаху! – Абу-Муаз встал, обнял Олексу за плечи и, выводя его из помещения и понизив голос, заговорщически стал напутствовать: – Многие видели, что в кармане у тебя деньги, будь осторожнее. – И уже совсем прощаясь, вдруг предложил: – Может, для безопасности Ибрахим проводит тебя до выходя из города?
– Зачем? – возразил Олекса. – Я, как мышка, юркну за угол – и меня только видели…
– Для мышки всегда кот найдется, – с серьезным видом погрозил пальцем Абу-Муаз. – Ну ладно, храни тебя Аллах и твой Иса Ибн-Марьям… Не вспоминай лихом!
– Спасибо за все, Абу-Муаз! – помахал на прощанье рукой Олекса и быстро скрылся за домом.
Перебежками, с оглядкой, придерживая ладонью карман, туго набитый динарами, он уже добежал до окраины Иерусалима. А там – шесть поприщ… Всего только шесть!.. Но едва он шагнул от стены последнего каменного жилища с покатой крышей, как получил сильный удар по голове и, потеряв сознание, повалился на землю. Очнулся он не сразу. Открыл глаза – темным-темно. Пахло сыростью и еще чем-то неприятным. Ощупал рукой стену, она была влажная, скользкая. И нечто такое же сколькое, противное, холодное проползло по руке. Откуда-то сверху к его ногам падала бледная струйка света, Там было маленькое окошечко. Олекса вскочил, но даже пальцами руки он не доставал окна. «Подвал, – подумал Олекса, – я в подвале… И здесь только лягушки…» Ему хотелось плакать, но слез не было.