Лярва. Иринарх КромсатовЧитать онлайн книгу.
ей в голову. Она чуть покачнулась и, не обращая внимания на ручеёк крови, побежавший из пасти, одним прыжком преодолела половину разделявшего их расстояния. Тем временем Волчара, видя, что Шалаш что-то слишком долго возится с перезарядкой своего ружья, постарался прицелиться ей в глаз и выстрелил из последнего ствола, оставшись полностью безоружным. К несчастью, он не попал в глаз. И, вообще, четвёртый выстрел оказался напрасным: в критический момент меткость бывалого стрелка подвела его.
Дальнейшее произошло как в кошмарном сне. Она сделала гигантский прыжок в сторону Волчары, и он, падая и доставая нож, дико закричал и в крике видел, как над ним нависает её окровавленная пасть, видел её размыкаемые над его горлом клыки, видел, как нож словно не его рукой, а чьей-то чужой рукой направляется ей прямо в глотку, и ещё краем глаза видел словно бы чью-то третью и совсем постороннюю тень сбоку. Ожидая на своём горле смыкания её челюстей, приготовившись испытать последнюю в своей жизни острую боль, он даже почти был раздосадован присутствием этой посторонней тени, ибо воспринимал происходящее как что-то глубоко личное, своё собственное, как драму, касающуюся только его и убивающей его медведицы, без кого бы то ни было третьего.
Однако этот третий всё-таки вмешался, и задыхающийся от смрада из медвежьей пасти Волчара каким-то чудом разглядел, как к голове его убийцы плотно приставляется ружейное дуло, как это дуло пышет огнём. И спустя вечность раздался звук выстрела.
Нет, челюсти не сомкнулись на горле Волчары. Вместо этого медведица дико заревела и повернула свою разверстую и кровоточащую глотку к тому, кто выстрелил. Стоя над поверженным Волчарой, как ранее над Дуплетом, и имея такую же возможность убить его одним ударом, она опять не воспользовалась этой возможностью, а просто стояла и смотрела на человека, который только что убил её. Человеком этим был Шалаш.
Тем временем прямо на лицо Волчары с её головы упало что-то склизкое, влажное и скользнуло к его уху. Машинально повернув в ту сторону голову, он разглядел, что это был вытекший из медвежьей глазницы глаз, выбитый выстрелом. И здесь, вместе с затеплившеюся надеждою выжить, в голову пришла и другая мысль, совсем мелкая и незначительная на фоне первой, – мысль, что медведица, пожалуй, ранена серьёзно и, может быть, даже смертельно. Но он продолжал лежать не шевелясь, боясь привлечь к себе её внимание.
Видимо, она и сама почувствовала, что уже убита и что смерть стремительно к ней приближается. И последним её жизненным движением, последним зовом умирающей души стал инстинкт матери. Медленно повернувшись к своим медвежатам, она заковыляла обратно к ели, волоча за собою широкий густой след алой крови. Её лёгкие ещё исторгали тихое рычание, более инерционное, чем устрашающее, и каждый шаг давался всё с большим трудом. Тем не менее она доплелась до густых еловых ветвей и скрылась за ними.
Следом за нею пошёл последний из охотников, кто ещё стоял на ногах, был способен к каким-то действиям и понимал,