Бунин и Набоков. История соперничества. Максим ШраерЧитать онлайн книгу.
как ее видит Сирин! Какое счастье, так видеть жизнь, как ее видит Бунин![8]
Как бы ни заблуждался и ни ошибался К. Зайцев в оценке достижений Набокова, сам факт такого сопоставления означал постановку вопроса о Набокове как литературном сопернике Бунина. К ноябрю 1929 года, когда появилась статья Зайцева, Набоков уже был автором двух поэтических сборников и двух романов, опубликованных в Берлине, а также многочисленных рассказов, стихов, эссе и рецензий, печатавшихся в основном в берлинской газете «Руль». Вскоре должен был выйти первый сборник рассказов и стихов Набокова «Возвращение Чорба». Хотя к 1929 году несколько его стихотворений и рассказ уже были опубликованы в ведущем эмигрантском «толстом» журнале «Современные записки», до журнальной публикации «Защиты Лужина» в 1929 году и выхода романа отдельным изданием в 1930-м Набоков был в Париже еще не слишком известен. Именно выход в свет третьего романа Набокова стал сенсацией в русских литературных кругах. По словам Нины Берберовой, «огромный русский писатель, как Феникс, родился из огня и пепла революции и изгнания. Наше существование отныне получало смысл. Все мое поколение было оправдано»[9].
Однако еще в 1926 году Глеб Струве, впоследствии профессор русской литературы в Беркли, в рецензии на первый роман Набокова «Машенька» (изд. 1926 г.), опубликованной в парижской газете «Возрождение», назвал Набокова «учеником» Бунина: «Для тех, кто любит сравнивать и прослеживать влияния, скажем, что на романе Сирина, если не считать Тургенева, больше всего сказалось влияние Бунина. Бунин вправе гордиться им как своим учеником»[10]. Два года спустя критик и поэт Михаил Цетлин (Амари), соредактор парижских «Современных записок» и будущий основатель – совместно с Марком Алдановым – нью-йоркского «Нового журнала», недвусмысленно указал на связь между творчеством Набокова и Бунина в рецензии на роман Набокова «Король, дама, валет» (1928):
Автор чувствует уродство и пошлость, кошмарную атмосферу большого города, в данном случае Берлина, его быта, улиц, ночных кабаков, больших магазинов. Правда, это Берлин, увиденный русскими глазами, писателем, знакомым с Петербургом Достоевского и Бунина. Вероятно, Сирину известен один из самых замечательных и, как это нередко бывает у Бунина, кажущийся неожиданным для него рассказ «Петлистые уши»[11].
В 1929 году, откликаясь на первые романы Набокова «Машенька» и «Король, дама, валет», тогда еще влиятельный Александр Амфитеатров писал в белградской русской газете «Новое время»:
Сирин, в рассказах и стихах своих мечтательный эстет и лирик с уклонами в фантастический импрессионизм, обещает выработаться в очень значительную величину. Он хорошей школы. В первом своем романе «Машенька» он подражательно колебался между Б. Зайцевым и И. А. Буниным, успев, однако, показать уже и свое собственное лицо с «не общим выраженьем». Второй роман Сирина «Король, дама, валет» – произведение большой силы: умное, талантливое, художественно психологическое, – продуманная и прочувствованная вещь. Так как ее действующие лица и вся обстановка
Берберова Н. Курсив мой: Автобиография. В 2-х тт. 2-е изд. Нью-Йорк, 1983. Т. 1. С. 373–374. Ср.
Цетлин М. <Рец. на> «Король, дама, валет» В. Сирина // Современные записки. 1928. 37. С. 536–538.