Ветер, ножницы, бумага, или V. S. скрапбукеры. Нелли МартоваЧитать онлайн книгу.
реже вспоминать о ней. Ее как будто на неделю заморозили, положили на полку в окружении странных, фальшивых фруктов, а когда она вернулась, то долго, с трудом оттаивала, приходила в себя. И непонятно, что было хуже – гладкие таблетки, после которых внутри образовывалась пустота, тягучая пытка разговора с врачом или случайные встречи с другими пациентами, после которых спазмом сводило горло, а в голову лезли странные, дикие, чужие мысли. У нее хотели отнять самое дорогое, самое ценное, она не понимала, что именно, но защищалась из последних сил. Внутри у нее все болело и плакало, а она улыбалась и делала довольный вид, только чтобы не попасть больше в это страшное место.
Когда она вернулась из клиники, фотография превратилась в пустой бесцветный прямоугольник. Вся ее жизнь стала серым пятном. Долго и мучительно Софья выкарабкивалась обратно, много времени понадобилось ей, чтобы очертания фигурок снова проявились на снимке.
И вот сейчас, если она не справится с «нормальной» работой, тогда снова… нет, уж лучше не думать об этом.
Софья уселась за стол. Есть только один способ восстановить хрупкое равновесие, поймать ниточку между внутренним и внешним миром, набраться сил для завтрашнего дня, который обещает снова быть тяжелым. «Идиотское хобби», «детское занятие», «поделки для дебилов» – единственное, что ее отвлекало и успокаивало. Софья не могла объяснить почему, но всякий раз, когда ей было плохо, она садилась за стол, доставала из беспорядочной кипы лист цветной бумаги, карандаши, кисточки и принималась своими руками мастерить открытку. Если бы она сказала отцу, что это занятие дарит ей смутную надежду на лучшее, то ее бы точно ждали несколько сеансов психотерапии. Может, она и вправду сумасшедшая?
Глава II
Чем сильнее тащить кость из пасти бульдога, тем крепче он ее будет держать. «У тебя бульдожья хватка», – частенько говорила про Ингу ее лучшая подруга. Прошедший день был тяжелым и безрадостным, как долгая осенняя дорога по колено в грязи, и любая другая на ее месте давно бы уже ревела в подушку, но только не Инга. Похоже, что Тараканище был прав – родители и вправду задолжали ему кучу денег, и, поскольку решением суда они официально были признаны погибшими, у нее оставалось два варианта на выбор: принять наследство, вступить в права на квартиру и в придачу получить все долги либо отказаться от всего сразу. Инга потеряла окрылившую ее в первый момент надежду на то, что все это – чистой воды обман и мошенничество.
Она сидела у себя на кухне и вязала кружевную салфетку. Неизвестно, для кого, потому что в глянцево-металлический интерьер ее кухни, расчерченной на строгие прямоугольники гладкими белыми и черными поверхностями шкафчиков, вязаные салфетки вписались бы в последнюю очередь, а родителям… нет, лучше о них не думать. Руки сами требовали работы – всего чего угодно, лишь бы не сидеть без дела. Из комнаты доносилось бормотание телевизора. С плакатика на холодильнике ей улыбались двое – любимый певец Лучано Паваротти и