Хронополис. Анна ТкачЧитать онлайн книгу.
с адмиралом обнимают друг друга, смеются, смотрят на то, что Сережка им показывает на браслете: кадр из мультика Жили-были Кит и Кот, когда академик по китам и академик по котам услышали от ребёнка «поменяем кит на кот»… – и не против, когда Сергей обнимает их обоих…
Сережка – нежно держа этих титулованных за плечи:
– И Любушка со мной будет на судового доктора учиться…? Александр, разом все поняв, ворчит просто по стариковски и становится видно, что не так он молод, как кажется:
– Сия твоя Агапе… (Люба и одновременно предмет воздыханий по древнегречески) сущая аулетрида (флейтистка, актриса на подхвате), прости батюшка Дий! Только театр в голове… только театр… при таких дарованиях… несерьезная, несерьезная девица. Однако… – Колчак героически пытается сохранять отстранённый нейтралитет и отчаянно глотает неприличное в присутствии августейшей особы хи-хи. Сергей с важностью кивает на каждое царское слово и готовно отзывается на паузу после слова «однако»:
– Честное комсомольское, ваше величество (на выслушавшего данную фразу Колчака стоит посмотреть) убежу… убежду… уговорю учиться!
И при этом оказывается, что вся честная кампания – вперемешку молодогвардейцы с дятловцами и адмирал Колчак в центре – расположилась где-то на травке, а к ним (иногда по дамски придерживая длинную юбку) идёт Александр в полном церемониальном платье Кшатия Кшаятиятам – Царя царей Азии: что-то напоминающее облачение святого на иконе и древнего русского царя одновременно. Оплечье из драгоценных камней, двойные с прорезями рукава до пола, как у боярина, широкий пояс с кистями, красные сапожки и высокая корона, перехваченная длинной алой лентой, спадающей на плечи как подобие фаты. Поверх этого великолепия белый плащ с золотой каймой в виде вышитых фигурок вставших на дыбы медведей, а на груди ожерелье с восьмиконечной звездой, это знаки княжеского достоинства Македонии. Длинные серьги в виде «узлов Геракла», эти серьги когда-то надели на него во время коронации македонским князем, жемчужные подвески по сторонам лица, браслеты, перстни – новогодняя ёлка закурила с горя. Вид у присутствующих при этом зрелище – какое счастье, наконец-то увидели что хотели, о чем думали и о чем мечтали. Люба Шевцова мысленно примерила на себя такое платье и покружилась в нем, Олег Кошевой быстренько и очень талантливо пытается костюм зарисовать. Сережка, ораторски:
– Во, теперь царь как царь. Сразу видно! Император! А то было что-то… непонятное.
Колчак – деланно отсутствующе:
– Прикажешь ему всегда так ходить…? Или… жалко человека??
Сережка – со вздохом:
– Очень жалко! Я не какой-нибудь там… – Золотарев показывает ему кулак, чтоб не сказал «белогвардеец» – фашист! – невинно заканчивает Тюленин. И закрывает ладошкой рот: – Ой! Вдруг перевоспитанные фашисты тут тоже есть… – Колчак аж фыркает, глядя на разведшего руками (мол что с ним делать) Золотарёва. И тут откуда-то гремит вполне современная музыка и Александр начинает петь, причём довольно профессионально:
– Счастья