Убийства в Солтмарше. Глэдис МитчеллЧитать онлайн книгу.
редким самообладанием.
– Именно так, миссис Гэтти. – Улыбаясь, он делался гораздо симпатичнее.
И сразу ушел.
Следующим на глаза миссис Гэтти попался я. Мы с викарием как раз подошли к двери в ризницу.
– Козленок! Молодой козлик!
Я, кажется, покраснел, но все-таки засмеялся и сказал:
– Оставьте, миссис Гэтти. – И хотел что-то добавить, но миссис Брэдли сделала мне знак уйти. И почему люди слушаются эту маленькую старушку?
Брэнсом Бернс, финансист, был назван акулой. В ответ он лишь приподнял шляпу и поспешил за сквайром и его дочерью. Наверное, его не впервые так называли. Внимания миссис Гэтти удостоились и некоторые другие. Миссис Брэдли вскоре увела ее, но викария спасти не успела. Куттса сравнили с крутолобым бычком, его жену – с верблюдицей, а бедную Дафни – с заносчивым жирафом; совершенная клевета, и в другое время я бы не преминул на это указать. Дафни держалась хорошо, даже похихикала, и мы отправились домой, сопровождаемые едкими замечаниями хозяйки Моут-Хауса. К счастью, идти было не больше тридцати ярдов.
– Интересно, а куда подевался мистер Гэтти? – спросила Дафни, едва я повесил шляпу на крючок. Шляпу я вообще-то ношу только по воскресеньям. – Не пойти ли нам в кабинет, Уэллс? Я поделюсь с вами некоторыми соображениями на этот счет.
В тот день мне предстояло проводить вечернюю службу, а в таких случаях, не знаю почему, я всегда дергаюсь. Утром все проходит отлично, зато, как поется в одном гимне, «в торжественный вечерний час», у меня поджилки трясутся. Викарий не хотел, чтоб я читал проповедь по бумажке. По его мнению, сельчане этого не любят, и нечего и говорить, так оно и есть. Словом, мне по множеству причин следовало хорошенько подготовиться, но я решил, что еще успею, и, закрыв за нами дверь кабинета, заключил любимую в объятия. Затем, переведя дух и в последний раз полюбовавшись Дафни, я целиком ушел в подготовку вечерней проповеди и больше получаса сочинял текст на тему «потекут – и не устанут, пойдут – и не утомятся» [4].
Слушали даже мальчишки из хора. Наверное, ждали каких-нибудь намеков насчет завтрашних соревнований. Отчасти так и вышло, потому что я среди прочего говорил о добродетели воздержанности. Вообще-то я в преддверии Августовского выходного прочел как раз такую проповедь, какую миссис Куттс жаждала услышать от самого викария. Оба меня потом поздравляли, а Дафни, держась за мои лацканы, твердила, что проповедь прекрасная и мне нужно сегодня же вечером попросить у дяди согласия на нашу помолвку.
– А если он откажет? – спросил я.
– Тогда, старичок, я за тебя не выйду.
То был, нечего и говорить, сильный удар, ибо я не очень надеялся, что пока Дафни нет даже девятнадцати, Куттс позволит ей связать себя обещанием. Однако удача меня не покидала. Викарий выслушал и спросил, каковы мои виды на будущее. Поскольку из полученных тридцати тысяч фунтов двадцать я отдал матери и сестрам, у меня оставалось десять. Это его устроило; он сказал также, что меня ждет епископский сан.
– Вы человек
Исайя, 40:31. «А надеющиеся на Господа обновятся в силе: поднимут крылья, как орлы, потекут – и не устанут, пойдут – и не утомятся».