В прошлой жизни я была мужчиной. Тори ГрассЧитать онлайн книгу.
недостаток может быть замещён разве что воображением, которое тоже не распределено между всеми поровну.
Но даже попытавшись вообразить то, что никогда не было пережито, мы «увидим» совсем другую «картинку», чем та, которую видел автор стихотворения. Пресловутая тучка золотая Лермонтова в сознании каждого из нас будет выглядеть по-разному, сколько читателей – столько и тучек. И это лишает всякого смысла споры о поэзии: она универсальна. Каждый читатель вкладывает в её образы собственный уникальный опыт.
Но если такого опыта нет, то слова просто останутся словами. Я тоже не всегда могу понять то, что пишут собратья по перу, и не берусь выносить суждений о чужих стихах вовсе не из чувства корпоративной солидарности. Больше скажу: я и свои-то стихи не все могу объяснить, и это тоже нормально. Многое пишется из подсознания, всплывают какие-то образы и облекаются в слова – а объяснять приходится рационально. И тут возникают трудности перевода: интуитивное перевести на язык рационального можно только с изрядными издержками и весьма приблизительно. То есть некоторые вещи можно только прочувствовать – или не прочувствовать, если на шестерёнках вашего чувственного опыта зубцы не совпадают с авторскими…
И последнее, что можно сделать в такой ситуации, это из своего непонимания вывести неудовлетворительное качество произведения: такой «вывод» изобличает человека вздорного и не в ладах с логикой, хрестоматийная ситуация Лисицы и Винограда.
В свете вышеизложенного уже просто нагло лезет в глаза следующий вывод – прям подпрыгивает, гримасничает и машет руками: вот он я, да вот же, ну чего ж вы такие тупые! Слышите? – Тайн не существует! То есть, тайны могут оставаться тайнами, пока не произнесены или не написаны где угодно, а хоть бы и на заборе, за которым складированы дрова. Как только вы открыли рот или занесли руку над листом бумаги – всё ваше досье до копейки сразу стало национальным достоянием. Потому что речь каждого так же неповторима, как папиллярные линии, но, в отличие от них, содержит ещё и полный «хромосомный набор» личности, составленный из нашего образа мыслей и поступков. Мы есть то, что мы говорим, и что на уме, то и на языке, как ни пытайся это спрятать за словами. Изображать из себя то, чем мы не являемся, можно только безмолвствуя, и если бы большую часть времени мы не были заняты собственными проблемами, то все бы про всех давно знали всё.
Но, кажется, за всем нагромождением этих смыслов, я чуть не выплеснула с водой и ребёнка, которого это всё и началось. Степь. Обманчивость. Невинность…
Однажды я проснулась и собралась было сварить себе, по обыкновению, кофе. Но едва спустила одну ногу из постели, как, что называется, «попёрло»: схватила блокнот и карандаш и, сидя в такой нелепой позе, записала почти без исправлений целое стихотворение, которое объяснить не могу до сих пор… Но чувствую именно так!
То же самое с этой обманчиво невинной степью. В силу профессиональной деформации (да-да-да, я ещё и препод), физиологически не выношу заданных,