Красный Жук. Евгений Викторович СурминЧитать онлайн книгу.
приятным баритоном буквально вывернул Ивана наизнанку, заставив вспомнить и рассказать не только о своём здоровье, но и о недомоганиях всей своей многочисленной родни. Попутно курсант приседал, нагибался, высовывал язык и делал всё, что так любят проделывать со своими пациентами люди в белых халатах.
Из кабинета он выскочил, как из застенков вероятного противника, и только смог махнуть рукой, посылая следующую жертву к «доброму» доктору.
После вкусного завтрака с ненормированными порциями всех курсантов собрали в помещении, которое дежурный назвал конференц-залом. Что это значит, Иван понятия не имел, но на всякий случай приготовился в очередной раз не удивляться.
Вошёл и сразу не удивился.
Подумаешь, круглое помещение, усеченное в противоположной от дверей стороне со сценой. На стене белый экран, а на самой сцене, которую полукольцом окружили ряды кресел, каждый выше предыдущего, стол со стулом. Кинопроектор, соседствующий с неопознаваемым издали аппаратом, также присутствовал на своём месте. Не кино же мы сюда пришли смотреть, подумал Иван. Или кино?
Что он, круглых кинозалов раньше в частях не встречал? Вообще никаких не встречал, кинопередвижка приезжала. Ну и что? Доктора такие ему тоже раньше не попадались. Это не повод удивляться. К тому же над экраном висит такой до боли знакомый, привычный транспарант: «Из всех искусств для нас важнейшим является кино. В.И. Ленин».
Сидевший справа Братуха наклонился к Ивану:
– Жук, у тя чё над койкой нарисовано?
– Вроде самолёт какой-то, не успел рассмотреть, а что?
– Ну, ты даёшь, все уже посмотрели, один ты наше отделение позоришь. У меня, например, рыцарь, только не обычный, а не знаю, как сказать, прям сказочный что ли. Доспехи чёрные с позолотой, крылья за плечами, шипы везде и меч под два метра весь в узорах. Короче, братуха. Это надо смотреть. А вот у Айбекова…
Что было у Айбекова, сосед Ивана рассказать не успел по причине появления начальства. Инструктора сели на свободные места, которых в зале было предостаточно, один устроился у стойки с кинопроектором. А вот начальник курсов, всё ещё с тростью, но уже почти не прихрамывая, устроился за столом, положив её перед собой.
Иван поймал себя на мысли, что ему нравится здесь. Атмосфера неуловимо отличалась от тех собраний, на которых ему приходилось бывать раньше. Обычному расположению участников, когда высокий президиум и ровные ряды слушателей подчёркивают незыблемость армейской иерархии, тут был противопоставлен абсолютно другой принцип. Ивану не хватало знаний сформулировать его, но интуитивно ощущалось чувство сопричастности, единства, когда командир становится естественным центром группы. Как нельзя лучше это объясняли слова инструктора, бежавшего рядом с ними ночной марафон: «Все мы тут братья по оружию».
Ивану вдруг стало совершенно ясно: не многочасовые марш-броски, не новый пулемёт и не нож разведчика, а этот ещё молодой парень с короткой стрижкой и усталыми глазами, пробежавший с ними бок о бок 60 километров