Напокишу. Книга о моем отце. Вячеслав СмирновЧитать онлайн книгу.
Почему сложилась такая система отношений – я не знаю.
Сегодня переплывал озеро, возвращался в сторону дачи, и подумал: «Нужно запомнить этот день».
Я был где-то посередине водоема. От калитки к воде спускалась мама. Пока я плыл, она искупалась и поднялась наверх.
Мама жива, и я ее вижу. А папы нет. Хотя еще прошлым летом я вот так же переплывал озеро, и издали видел, как родители спускаются к воде.
Папа с мамой рядом со своей квартирой. Лукьяновка, 1968 год
Папа не умел плавать. Его детство прошло вдалеке от водоемов. В армии служил на берегу океана, но тоже не до плавания было. Дача у нас уже 40 лет, но тоже, находясь вблизи озера, так и не освоил навык плавания. Поэтому просто окунался у берега. Иногда мыл голову с мылом. Когда купались кто-то посторонние, папа не спускался к воде, а принимал душ во дворе дачи.
Хотя дача переделана, там остался дух папы. Всякий раз, когда я от Комсомольского рынка иду на дачу, у меня в голове крутится словосочетание «дорога отца» – папа именно по этим дорожкам и тропкам десятилетиями ходил на дачу.
Я каждый день думаю об отце. Каждый день.
Папа уходит медленно. Какие-то приметы пребывания его в этом мире все же остались.
На даче нашел сегодня старую папину рубашку. В нагрудном кармане обнаружил пожеванную спичку – он ковырялся ею в зубах.
Шел с дачи домой, мама положила мне в пакет картофель из погреба. Его в прошлом году на даче собирал отец. Папы уже нет, а я все еще пользуюсь плодами его трудов. Сейчас дома поставил вариться картошку, которую папа перебирал своими руками.
Папа с мамой рядом с нашей квартирой. Лукьяновка, 1968 год
А вчера я в кладовке снял с вешалки папину осеннюю кепку. С внутренней стороны можно заметить в разных местах несколько срезанных волосков – они остались после визита папы в парикмахерскую. Возникла мысль собрать вручную или пинцетом эти волоски и положить в специальный пакетик или футляр – как частичку папы.
А еще дома в маминой (раньше бы написал – в родительской) комнате стоит шкаф, в котором хранятся папины вещи – пиджаки, рубашки, брюки. Я каждый день приоткрываю шкаф и прикасаюсь к развешенной на вешалках одежде.
Все это тоже постепенно исчезнет: что-то – естественным образом, а с чем-то придется расстаться. Пройдет какое-то время, и от папы останутся только воспоминания. Но и они будут понемногу расплываться, уходить. Надо как-то мобилизоваться и хотя бы для себя записать все то, что я помню об отце. Лет через десять я скажу самому себе сегодняшнему спасибо за это. Больше ведь никому не понадобится такая информация.
Даже не знаю, как это выскочило из глубин моей памяти, но неожиданно для себя вспомнил, что в 1980-е годы у папы по работе намечалась длительная командировка в Эфиопию – там в то время разворачивалось какое-то крупное строительство.
Слева