Стоимость человека. Сергей СалтыковЧитать онлайн книгу.
80 гривен, за членов его семьи и вольных слуг – по 40 гривен, за ремесленника – 12. Лишение жизни смерда или холопа обходилось виновному в 5 гривен. Убийство рабыни – 6 гривен, рядовича – 5. За убийство кормильца или кормилицы, даже невзирая на их рабский или холопский статус, полагалось по 12 гривен за каждого. За тяжкие увечья свободному человеку назначались полувиры в размере 20 или 10 гривен. Основная часть штрафа доставалась правящему князю, но были также предусмотрены выплаты и другим заинтересованным лицам: головничество – плата в пользу родственников убитого; урок – плата хозяину за убитого холопа, испорченную или украденную вещь; продажа – штраф за нанесение менее тяжких телесных повреждений, кражи и другие преступления; плата «за обиду» – всем другим категориям потерпевших. За наиболее тяжкие преступления (разбой, поджог, конокрадство) преступник обращался в рабство, а его имущество подвергалось разграблению.
Кроме оценки стоимости человека в связи с уголовным судопроизводством, Русская Правда регламентировала и другие основания для применения денежной оценки его жизни – изменение общественного статуса в случаях поступления на службу и попадания в долговую зависимость. Зависимое население Руси включало в себя смердов, холопов, закупов и рядовичей. Среди холопов выделялся особый вид пожизненного рабства – обельное холопство. Две последние категории приравнивались к рабам на период до полного погашения долга (купы), или окончания срока службы по особому договору (ряду). Военным наемникам в ту пору, кроме полного содержания, платили за год службы 27 гривен (1 гривна- 200 граммов чистого серебра, около 6000 современных рублей).
Крепостное право, по мнению большинства отечественных и зарубежных историков и экономистов, не является рабовладением в чистом виде. С таким утверждением можно соглашаться лишь отчасти. При условии осмысленного и аргументированного разграничения двух родственных, но не тождественных понятий. Если говорить о системе правоотношений между землевладельцами и сельскохозяйственными работниками, легализованной и законодательно закрепленной самодержавной властью в период с 1649 по 1861 годы, то подразумевать в этих отношениях полное бесправие и невыносимую, рабскую эксплуатацию крестьянского сословия, действительно было бы ошибочным преувеличением. Даже крепостные крестьяне формально имели в собственности земельные наделы, скот и инвентарь, собственное жилье и могли создавать семьи. Им было позволено обращаться с жалобами на помещиков в суды и лично к государю.
Если же воспринимать крепостничество, как систему неформальных отношений господ со своими слугами и холопами, пришедшую на смену первобытнообщинным и патриархальным отношениям, то никаких различий этой системы с классическим рабовладением, в принципе, не существовало. Крепостные крестьяне против собственной воли массово «отрывались» от земли, переправлялись на постоянное место жительство в помещичьи усадьбы и городские