Обрести себя. Зеэв РивинЧитать онлайн книгу.
не забывай меня.
Тетя Поля вытерла уголки глаз кончиком платка.
– Ведь кроме тебя у меня никого нет.
– Что ты, тетя Полечка! Как ты можешь так говорить!
Таня обняла ее, прижала к сердцу, поцеловала.
– Ты и мама! Вы у меня в сердце навеки!
Таня вздохнула и снова погрузилась в свои мысли. Что-то ей все время мешало, саднило в сердце, но она никак не могла понять, что? Из за чего у нее такое остро-болезненное чувство? Как будто случилось что-то важное, но это важное постоянно убегало от нее? Это самое «что-то» словно ускользало от ее сознания. Неожиданно, как удар молнии, она вспомнила! Вспомнила то, что занозой засело в ее мозгу, а теперь терзает так сильно.
Однажды, это было летом последнего года ее учебы, она помогала в приемной комиссии разбирать анкеты абитуриентов. Случайно, краем глаза, Таня увидела, что Екатерина Антоновна, зам. секретаря парткома, подняла рукой одну из анкет. Она держала ее двумя пальцами за угол листа, словно пойманную мышь за хвост.
– Я думаю, что она не пройдет, – сказала Екатерина Антоновна. Есть указание. И вообще, их процент надо уменьшить, а то и так на каждом шагу.
Екатерина Антоновна бросила анкету на стол и Таня прочитала фамилию и имя абитуриента – Роза Зильберштейн. Тогда это ее не задело, но теперь Таня задумалась. Это что получается, из-за фамилии ее так? А если бы на ее месте была она, Таня, и фамилия у нее была бы не Морозова, а…?
Острое чувство несправедливости резануло сердце.
– Почему так? Отчего? Получается, что если бы у нее была фамилия не Морозова, а как у той девочки, то завалили бы… Хотя у нее золотая медаль! А получила бы она эту золотую медаль вообще?
Таня вспомнила, что в ее классе была одна девочка, Софа Давидович. Училась она очень хорошо. Как и Таня, шла на золотую медаль, но на выпускных экзаменах погорела. Таня уже не помнила по каким предметам, но Софа получила две четверки. Тане запомнилось, как она горько плакала.
– Так может Софу просто завалили? Потому, что она Давидович?!
Чем больше она думала, тем вопросов становилось все больше и больше и все они были безответны. Устав от размышлений, Таня почувствовала, что ее клонит сну. Она закрыла глаза, словно пытаясь спрятаться от столь мучивших ее мыслей, и задремала тяжелым сном.
Ей приснился жуткий сон. Она словно со стороны увидела, как гонят несчастных евреев на расстрел, как вдруг какая-то женщина бросилась из колонны в сторону стоявших на обочине. Она держала в руках младенца. Рот раскрыт в немом крике, лицо искажено ужасом.
Таня проснулась словно от внутреннего толчка. Посмотрела в окно. Кромешная тьма, перестук колес, проносящиеся огоньки полустанков. Обратила внимание, что в противоположном углу купе дремлет какой-то дядька. Рефлекторно проверила свой чемоданчик, зажатый между коленом ноги и стенкой вагона, и сумочку, ремешок которой был переброшен через плечо. Все было на месте. Таня закрыла глаза и погрузилась в полудрему.
– Почему так плохо быть евреем? –