Крым. Александр ПрохановЧитать онлайн книгу.
за моей спиной с батькой. За ту же цену. Но на тебя ссылался, дескать, ты заинтересован в покупке. И батька, который от тебя очередной кредит ожидает, переиграл сделку в пользу Олежки. Так я о чем прошу. Ты цыкни на Лупоглазого, чтобы не щеголял твоим именем. Он, где надо, дружбой твоей щеголяет, а в других местах кроет тебя почем зря. – Братков возмущался вероломством былого друга, старался заразить Лабазова своим возмущением. – Он ведь знаешь, о чем, подлец, говорит? Что ты его избрал своим преемником. Что, дескать, ты устал, хочешь уйти из Кремля. Уехать со своей балериной куда-нибудь в Альпы. И там кататься на лыжах, любоваться ледниками, озерами. Балерина будет танцевать для тебя босиком на альпийских цветах.
Братков воздел руку, изображая танцовщицу, но не подпрыгнул, не ударил ножкой о ножку, а тронул Лабазова за рукав:
– Юра, поговори с Лупоглазым. Он ведь предатель. Мне этот заводик позарез нужен, а ему соликамского калия хватит. Он – Иуда, а я твой верный друг.
Лабазов сбросил с рукава пятерню Браткова, отряхнул пиджак, словно на нем оставалось пятно.
– Он предатель, а ты, Семен, мой верный друг? – Глаза Лабазова сузились, превратились в узкие щели, в которых исчезли зрачки. Губы растянулись в волчьей улыбке, предвещая вспышку гнева. И Братков, зная эти приступы бешенства, повернулся к Лабазову боком, подставляя под жестокий укус плечо.
– Ты говоришь, что безмерно мне предан? Но разве не ты тайно финансируешь этот жидовский телеканал «Золотой дождь», где меня называют фашистом и людоедом?
– Побойся Бога, Юра! Это клевета! Это Лупоглазый марает меня, вбивает клин в нашу дружбу.
– Молчать! – тихо, с сиплым свистом в горле, произнес Лабазов. – А разве не ты тайно посылаешь деньги всей этой болотной сволочи, и они устраивают свои собачьи марши и вешают мое чучело, будто я – нюрнбергский преступник?
– Да что ты! Да господи! Да это враги! Если не Лупоглазый, то Железнодорожник! Он на своих «Сапсанах» совсем очумел. Он говорит, что ты его выбрал преемником.
– Молчать! – Губы Лабазова побелели, и его длинная улыбка стала еще страшнее. – А разве не ты подкармливаешь сайты, на которых распространяются обо мне всякие гадости. Что будто бы я зазываю к себе в резиденцию балерин, и они танцуют передо мною голые. Что я держу в клетках маленьких птичек, ощипываю их заживо и наслаждаюсь их писком, их мучениями. Что у меня рак в последней стадии, я едва хожу, и скоро уйду из Кремля. Не твоих рук дело?
– Юра, клянусь! На иконе клянусь! Наговор! Хотят нас поссорить! Это Узбек ненасытный, которому шашлыки продавать, а ты ему всю русскую сталь подарил! Или Торговец оружием, у которого из жопы ворованный ствол торчит! Или этот Иудей с тройным гражданством, который все русское золото под себя подобрал! Они тебя ненавидят, метят на твое место. Знают, что я тебе настоящий друг, и хотят нас поссорить. Чтобы ты остался один! – Глаза Браткова трусливо скакали, как у раненого зайца, который ожидает выстрела. И одновременно зло и безумно блестели, как перед последним предсмертным броском.
Но выстрела не