Эпоха перемен. Историко-публицистический роман в 2 частях. Часть 1. Яков КанявскийЧитать онлайн книгу.
Бурцев в 1908 году напечатал статью с разоблачающими Азефа материалами, против автора статьи ополчилась вся партия. В октябре 1908 года в Париже устроили «суд чести». Судьями были такие авторитетные революционеры, как Кропоткин, Герман Лопатин и Вера Фигнер. Азеф счёл себя оскорблённым и на суд не приехал. Он заявил, что доверяет суду, что будет доказана его полная невиновность, а «клеветник» Бурцев будет заклеймён позором. И действительно, многие видные революционеры выступали в защиту Азефа.
Борис Савинков заявил: «Если бы против моего родного брата было столько улик, сколько их есть против Азефа, я застрелил бы его немедленно. Но в провокацию Ивана (одна из партийных кличек Азефа) я не поверю никогда. Даже подтверждение бывшего директора Департамента полиции Лопухина убедило не всех. Окончательно всё прояснилось в январе 1909 года после суда над Лопухиным. Было решено поговорить с Азефом начистоту. Для этого делегировали Панова, Савинкова и Чернова. Делегация нашла Азефа в Париже. Много часов продолжались препирательства, и Азефу удалось улизнуть. Эсеры объявили Азефа предателем и приговорили к смерти.
– Я вот что-то не помню, где и как его убили, – заметил Дмитрич.
– А его никто и не убивал. И даже не думал искать. Его предательство ввергло партию эсеров в такой кризис, что им было не до мести. В полицейских кругах тоже были потрясены двойным предательством Азефа, и долго не могли с этим смириться. А Азеф поменял фамилию, став Неймаером, и на припасённые заранее деньги разъезжал со своей любовницей по Европе. В 1910 году он поселился в Берлине и стал играть на бирже. Свои деньги он держал в русских ценных бумагах, так как они высоко котировались во всём мире.
Но с началом войны бумаги эти обесценились, и Азеф разорился. Ему пришлось открыть маленькую корсетную мастерскую. Шить корсеты пришлось его любовнице, бывшей певичке петербургского ресторана «Аквариум» Клёйфер. В 1915 году его арестовала немецкая полиция. Азеф был опознан и помещён в Моабитскую тюрьму как опасный террорист. Он написал несколько писем берлинскому «полицей-президенту», но ответа не получил.
Его освободили лишь в 1917 году и сразу приняли на работу в МИД Германии. И этот момент вызывает особый интерес. Дело в том, что в МИД любой страны не берут, как правило, на работу иностранцев. Тем более с такой репутацией. Значит, в министерстве на Азефа имели какие-то виды. Я догадываюсь, какие, но скажу об этом позднее. Как бы то ни было, но виды эти германским чиновникам не суждено было использовать. У Азефа обострилась болезнь почек, появились проблемы с сердцем, и 24 апреля 1918 года он умер. На Вильмердорфском кладбище в Берлине на его могиле даже не было памятной плиты. Был только номер 446.
Приятели молчали, переваривая информацию.
– А теперь вспомним, – продолжал Юрий Сергеевич, – за что мы сейчас пили. Вы по-прежнему настаиваете, что не должно быть безымянных могил? Даже могил таких людей, как Чикатило, Гитлер, Геббельс и тому подобные?
– Так мы ведь имели в виду