Повесть об Апостолах, Понтии Пилате, и Симоне маге. Борис РомановЧитать онлайн книгу.
бородой и тонкими чертами лица, с зелеными глазами. Он плохо говорил по арамейски, но хорошо на койне. Жил он с молодой эллинской вдовицей, совсем молодой и очень веселой, под стать Мосоху. Она во время нашего разговора то и дело появлялась в комнате, и дух женской плоти и ее молодой запах каким-то диким резонансом неслышно звучал в разговоре, и раскачивал его как лодку на широкой реке. Если ей удавалось вставить слово, то казалось, что лодка перевернется.
Впрочем, это были мои личные ощущения. Гигант лишь добродушно улыбался на ее слова, Лонгин прятал усмешку в бронзовых складках своего лица, Бахрам был совершенно спокоен, а я… Я почти ничего не запомнил из этого разговора. Из-за нее. Помню, что Мосох добродушно подтвердил легенду о южных скифах, и сказал, что он ещё на родине, до пленения, слышал предание о Южной Оселе. Здесь ему удалось узнать, что скорее всего эта Южная Оселя была где-то в районе теперешней Галилеи, но не более того. Слишком давняя то была история. Но это, между прочим, отчасти объясняло, почему иудеи недолюбливают своих единокровников из Галилеи и считают их дикарями. Бахрам, похоже, придавал всему этому серьезное значение, интересовался названиями южных скифских поселений, сравнивал их с названиями галилейских городков, и потом спросил:
– А что, Мосох, может статься так, что земной корень Иисуса на севере, из той самой Южной Осели?
– Мосох добродушно улыбнулся и видно было, что этот вопрос не очень-то занимает его.
– Корень мужчины в его корне, а корень женщины в мужчине. Корень Спасителя – Корень всех корней, в Нем уже нет теперь ни мужчины, ни женщины, ни иудея, ни еллина, ни римлянина, ни руса (ещё и так он называл свое племя). Ты, Лонгин, не стремись перепрыгнуть свое римское и воинское, ты, Бахрам, жреческое, а ты, Рем, – мальчишеское и галльское. Будьте самими собою. Ты, Лонгин, устал от своей службы и от женщин, а ты, Рем, устал от того, что нет ни службы, ни женщин.
Мосох, похоже, немного устал от разговора, который я описал здесь очень кратко, и позвал свою подругу на звонком и певучем быстром языке. Она вбежала, глянув сначала на меня, потом на Лонгина, потом на Бахрама, потом села гиганту на колени и что-то зашептала ему в ухо. «Да, этому помоложе, – сказал он глядя на меня и рассмеялся. – А то никогда не женится, если начнет со старухи, – так, Елена?»
Здесь не было ни травы аруны, ни захватывающей мудрости Бахрама. Какой-то вольный дух гулял в этих простых комнатах, здесь истина была как будто нагой, без белых жреческих одежд и римской бронзы и блеска. Елена быстро накрыла стол, принесла простую еду, фрукты, вино, много вина. Потом ушла на полчаса, пока мы подкреплялись, и появилась с подругами, одна лучше другой, – это подтвердил потом и Лонгин, поскольку я к тому времени уже захмелел от первой чаши вина и мне всякая молодая женщина показалась бы желанной.
Бахрам и Лонгин недолго ещё сидели с нами. Выпив ещё и попрощавшись с хозяевами и со мной,