Меня зовут женщина (сборник). Мария АрбатоваЧитать онлайн книгу.
не могла сделать этого. Она стояла немым укором с этой своей загипсованной на распорке рукой и этими своими дикими глазами.
– Наталья, я буду разговаривать с вами только тогда, когда мы цивилизуем отношения. Я замечательно отношусь к вам, но не хочу объясняться с людьми, с которыми вы играете по своим, а не по моим правилам, – оборонялась я.
– Ваш христианский долг отложить все и включиться в информацию, которую я получила от ламы, – сказала Наталья с интонацией человека, который будет повторять одно и то же до утра.
По счастью, подошел муж.
– Господин Олег, госпожа Мария не хочет понять, какая серьезная ситуация зависла над вашим домом. Вы должны заставить ее отнестись к этому со всей ответственностью, – произнесла Наталья.
– Благодарю вас, Наталья, – сказал Олег проникновенным тоном. – Я обещаю заставить ее отнестись к этому со всей ответственностью. Спокойной ночи. – И закрыл дверь перед ее носом.
Сердце у меня сжималось, я бросилась к окну. Наталья твердой походкой шла от подъезда в сторону метро.
– Куда она пойдет? – риторически спросила я.
– Туда, где была все время до этого, – философски ответил муж.
Утром на коврике у двери я обнаружила тот самый австралийский проспект о съезде писательниц, по которому Наталья собиралась планировать мою поездку, именно его она держала в руках, через два с половиной года после самого фестиваля, именно его она взяла в качестве пропуска в мой дом. Но где взяла? Взяла в квартире, где хранились вещи, и пошла ночью с гипсом, помахивая пестрым проспектом?.. Чтобы поведать мне о христианском долге перед буддистскими ламами?..
На этом история кончилась. Если постмодернисты вступали в диалог с идеей изобразительности, пытаясь доказать ее исчерпаемость, то Наталья Гончарова вступала в диалог с идеей самой жизни, подтверждая ее многомерность и многоукладность. У нее был начисто поражен механизм взаимоотношений с собственной личностью, как бывает поражен механизм отношений с собственной внешностью, когда пластическая операция, лишив человека двадцати граммов плоти, дарит ему новую жизнь. Мир Натальи был материалом для конструирования мифов, она вышивала языком мифы, как узоры на салфетке.
Она подсаживалась на собственные истории, как на иглу, а поскольку новизна повышает в мозгу содержание веществ, сходных по действию с морфием, Наталья была мизансценной наркоманкой. Видимо, за счет этого ей удавалось использовать подсознательные функции эффективнее и свободнее, чем это делаем мы все. Она кувыркалась в них, как гимнастка на батуте, а любой из нас, оступившись на их тротуаре, ломал психический позвоночник пополам.
Лев Гумилев, которого мой муж считает Жириновским от истории, утверждал, что пассионарный взрыв выплескивает на улицы толпу юродивых и дервишей всех мастей и всегда совпадает с отрицательным приростом населения. Наталья Гончарова была человеком, которому пришлось придумать себя заново и выплеснуть на улицу. Половина