Последняя битва. Андрей ПосняковЧитать онлайн книгу.
тут, как же!
Пока подарки выбирали, пока скоморохов смотрели, пока туда-сюда – дело к вечеру. Похолодало, утомившееся за день солнце нырнуло за дальний лес спать. Раничев зябко поежился и плотней запахнул однорядку. Тут как-то незаметно вдруг исчезли, разбежалися скоморохи, вот только что они тут были, скакали – и нету. Вот только что бились-колотились-звенели барабаны, бубны, варганы – и стихло все. Зрители тоже хлынули по сторонам, кто куда. Иван с любопытством покрутил головой и осклабился, обнаружив причину столь быстрого опустения – отряд городской стражи во главе с каким-то священником или монахом. Ну понятно, духовные не вынесли «глуму» и «сраму», прикрыли лавочку, а жаль – нескучное было действо.
– Что ж. – Раничев потер руки, осмотрелся, подмигнул слугам. – Теперь можно и в корчму. По чарочке да домой. Подарки не потеряли?
– Да нет, господине, храним.
– Ну и слава Богу. Тогда идем за башню, к Ефимию.
За старой полуразрушенной башнею как раз и располагалась самая известная угрюмовская корчма, куда и направился боярин Иван Петрович Раничев вместе со своими феодально зависимыми людьми. Направился, надо сказать, вовремя – в корчме уже собралось довольно много народу, еще немного – и не хватило бы места. Все не голь перекатная – богатые купцы-гости, служилые за испомещаемую землицу люди – дворяне и дети боярские – даже пара именитых вотчинников – и те сидели за богато накрытым столом, брады уставя. Оно и понятно – праздник. Хороший, весенний, светлый. Чего дома-то в этакий день сидеть? Все правильно, сначала в церкви отстояли обедню, потом скоморохами развлеклись, теперь самое время оскоромиться – погулеванить, попить, песен попеть-послушать.
– Иване Петрович! – узнав, закричал кто-то. – Давай к нам.
Раничев присмотрелся: ба, знакомые все лица! Бывший монах Гермоген, а ныне – расстрига и один из богатейших купцов княжества.
– Здорово, брате! Как поживаешь? Как супружница, детушки?
– Да все подобру, слава Господу. Сам-то как?
– И я неплохо.
– Эй, служка, тащи еще кувшинец! Мальвазеицы? Вкусна, собака! Вижу, вижу – щуришься. Ну мальвазеицу – это мы для начала, а потом и стоялого медку тяпнем, а, Иване Петрович?
Расстрига шустро подозвал служку, зашептал в ухо и, дав для ускорения подзатыльник, гулко захохотал. Служка побежал шустро – что и сказать, бывшего монаха Господь силушкою не обделил, сей блудный монастырский сын подковы гнул запросто.
Тяпнули мальвазеицы за встречу, потом перешли к медовухам. Медок принес сам хозяин корчмы, дядько Ефимий, тот еще упырь. Бородища лопатой, светлая, нос ноздреватый, широкий, правый глаз вытаращен, левый – хитро прищурен, словно бы высматривает, где б чем поживиться?
– Угощайтеся за-ради Святого праздника, гостюшки дорогие. – Корчмарь поклонился Ивану в пояс и ловко выставил на стол объемистую корчагу с медовухой и яства – жареную утку, медвежий язык, белорыбицу.
Пока ели-пили, в корчме стало еще гораздо шумнее.