Дворянин из Рыбных лавок. Олег КудринЧитать онлайн книгу.
рад и даже, пожалуй, счастлив.
В одесских канцеляриях о событиях, происходивших вокруг великого князя, вроде не знали. Но некий флёр то ли высочайшего интереса, то ли таинственного возвышения, совпавший с приездом и отъездом Михаила Павловича, Горлиса сопровождал. (Видимо, Паскевич наводил о юноше благожелательные справки, и об этом узнали многие.) И вот тут Андре-Адольф Шалле, предварительно спросив мнение Горлиса, решил, что настало время реализовать вторую часть его плана, измышленного загодя. Во время одного из дружеских общений с графом де Ланжероном Шалле спросил, не может ли Александр-Луи поделиться с ним одним ценным сотрудником? Совсем не знает Ланжерона тот, кто подумает, что граф, генерал и генерал-губернатор мог отказать доброму приятелю из милой Франции в такой пустяшной услуге!
В чем заключались изменения. Горлис уходил с артикульной, целодённой работы в иностранной канцелярии генерал-губернатора, переходя на сдельный труд. Натан оставлял в прошлом нелюбимую им работу с унылым прохождением текущих бумаг, их подготовкой и обработкой. В будущее же брал только самое для него интересное: составление к пятнице еженедельных аналитических отчетов по текущим всемирным событиям (прежде всего на французском, во вторую очередь также – на русском). Но это не всё. Одновременно его брали во Французское консульство в Одессе – в те же сроки и с тем же заданием (но только без бессмысленного по большому счету русскоязычного варианта отчета). Понятно, что доклады эти были в чем-то пересекающиеся, но всё же совершенно разные.
«В чем же смысл?» – спросит читатель, не искушенный в дипломатии. Дело не только в том, что Горлис толково писал отчеты. Для чиновников и дипломатов двух великих держав он стал важным дополнительным каналом общения с визави, а также не лишним источником информации друг о друге. Что улучшало доверие, точней сказать, возобновляло. (Стервец Бонапарт крепко подорвал его, переслав императору Александру тайные антироссийские договоренности Людовика XVIII с Австрией и Пруссией.) Причем благодаря работе в двух сразу учреждениях, благодаря взгляду с двух сразу сторон отчеты Горлиса стали на порядок лучше и познавательней, чем ранее.
В скором времени эта история получила продолжение в чем-то неожиданное. Но ежели задуматься, то как раз вполне ожидаемое. Давно работавший в Одессе австрийский консул Христиан Самуил фон Том, узнав на одном из вечеров в клубной зале Рено (ну, той, что возле Театра) о том, что Натаниэль прекрасно владеет немецким, тут же предложил ему писать подобный отчет еще и для Австрийского консульства. Так уже к концу 1817 года в Одессе вокруг нашего доброго знакомого Натана Горлиса сложился тройственный союз великих держав.
А в начале следующего года, 1818-го, случилось еще одно важнейшее для города событие. Был открыт Ришельевский лицей. И он, между прочим, стал третьим таким в Империи – после Рижского (каковой являл собою переделанную шведскую Карлову школу) и Царскосельского лицеев. Можно представить, как лестно было одесситам оказаться