Заблуждение велосипеда. Ксения ДрагунскаяЧитать онлайн книгу.
потому что я болею. Мне бежать положено, а я стою. Я ведь и умереть могу. Насовсем. Думаете, мы не умираем? Речке надо, чтобы лодочки по ней ходили, чтобы купались… Дереву тоже надо, старым деревьям с удобными толстыми ветками, надо, чтобы на них сидели, чтобы лазали. Надо весело бежать, а я стою и смотрю – туда и сюда. Здесь – город, настоящий город, наукоград, здесь весело живут физики, устраивают лыжные забеги и конкурсы красоты среди дворняг, а еще любят Богу помолиться – видели, какой храм в Пучково? Всё физики, своими руками восстановили, по праздникам храм битком, яблоку негде упасть, физики с детьми, оно и понятно, всю жизнь бомбы сочиняли, пора и о душе подумать.
А там, на той стороне – чекисты, это они забор на мостике построили, у них санаторий, отдыхают чекисты, они любят, чтобы заборы, но в речках ничего не понимают и не умеют кататься на лодках. Нету больше лодочной станции, сгнил причал. Вот только стволы сосен они зачем-то побелили, может, думают – это яблони? Или урожай шишек собрать хотят? Дальше – парк, заросли, постамент без монумента и дачи, дачи, дачи… Там живет Сирота, она давно не приходит, может, времени нет или вообще уехала, но мне кажется, что она здесь. Вот сын ее часто приходит, сын Сироты, хороший мальчик, в рыбаков из рогатки стреляет, но не лично в рыбаков, а в воду, чтобы рыбу распугать. Пока они там дотумкают, откуда камень прилетел, его уже и след простыл. На то и дети, чтобы шалить. И я на него я не обижаюсь. Ему можно, сын Сироты все-таки… Наш… Здешний… И рыба дальше живет, плавает там у меня, щекочет… Плохая ведь рыба, сплошь мутанты, а они всё сидят с удочками, рыбаки. Да я их всех пацанвой помню… Прибегали купаться, и на лодках… Много. Дети. А рассказать может только Сирота. Про нас – про лес, про косогор и про меня, мы всегда знали: Сирота вырастет и расскажет про нас. Но пока она так и не рассказала, может, забыла? Она теперь какая-то стала… Сутулится и курит… Но я все равно ее узнаю. Всегда узнаю ее и скажу:
– Привет, Сирота…»
Так говорит река, наша маленькая речка, помнящая меня ребенком, а она честная, всегда говорит, что думает.
И я ей ничего не обещала, это она сама так решила, что я про нее расскажу, и она терпеливо ждет, пока я куда-то уезжаю, где-то пропадаю, и иногда месяцами, позор мне, позор, месяцами не навещаю ее.
Так что надо начинать, речка ждет, пора.
Заполнять белые листки черными значками, рассказывать, как все было на самом деле, чтобы все закричали «было все не так».
Но все равно никому ничего не объяснишь, слов таких нету, чтобы описать, как это было, рассказать Округу, дачную местность, лодочную станцию, шаткие мостки, косогор, остров посреди речки, плотину и темные кирпичи старой фабрики, все это ненаглядное, драгоценное уродство родного околотка, долгое скучное детство, вечное ожидание мамы, дождливые летние дни, неуклюжий велосипед…
Так, что это там за подозрительное нытье в шкафу?
А, ну конечно.
Август. Пальто просится к морю.
– Заткнись, пальто. Глохни, ясно? Кто в августе к морю ездит? Там сейчас толпа, как в метро в час пик. Осенью поедем.
– Да-а, –