Последний Ковчег. Татьяна БогатыреваЧитать онлайн книгу.
если пойдет работать в бордель.
Что за отсек такой, этот бордель, ни Саша, ни Дуг не знали, но Старый Том неожиданно пришел в бешенство и чуть не полез на Лота с кулаками. Это потом, дома, он объяснил, что бордель – самое грязное и отвратительное из всего, что придумало человечество, ну если не самое, то уж точно одно из. Там использовали женские и мужские тела для соития так же, как мужья любят своих жен, а жены – мужей, но не для размножения, а за плату и за услуги. Саша была шокирована, Дуга же чуть не вырвало. Неужели так можно поступать с живыми людьми? Как не противно-то?
Саша выполняла свои условия сделки – работала помощницей бабушки Агаты. Злилась побольше Дуга. Сказала ему как-то в сердцах, что лучше бы вообще не знать, что Король Ковчега существует, чем встретить его – таким.
Дуг поливал песком тарелки. Разнообразие объедков, налипших на посуду, раздражало. В низах питались протеиновой кашей, здесь же Дуг впервые узнал, что такое мясо, – на фермах, где растят населявших когда-то землю птиц и животных, периодически их убивают, чтобы люди верха могли их сьесть. Когда он об этом узнал, его передернуло еще больше, чем когда он узнал о борделях.
Вот он, новый, взрослый мир Ковчега. После отбоя его мелко трясло от непривычной усталости, он так сильно хотел спать, что не мог заснуть, и поднимался в цех питания снова и снова, невыспавшийся и разбитый. «Вот почему взрослые больше не сражаются, – думал он. – Все ходят утомленные и одурманенные непосильным трудом, и нет никакого желания даже думать о восстании».
Одна мама была довольна: мойка в цехе питания убивает медленнее, чем печи в котельной.
Время шло. Медотсек не становился ближе. На ночевку в трубопровод они больше не ходили – не было ни желания, ни сил.
В первый день своей стажировки Дуг боялся посмотреть в глаза сестре. Он так ее подвел!
– Все нормально, – уверила его Ева и протянула ему свою узкую ладошку. – Не надо рассказывать, ты очень устал. Покажи, как там было.
Дуг крепко сжал ее руку и мысленно представил себе весь прожитый им первый день на верхних палубах: звуки, запахи, ощущения и обрывки слов. Ева смотрела, закрыв глаза.
– Теперь я вижу.
Дуг не любил, когда она так делала, не любил и боялся. Чужие образы и мысли не умещались в голове Евы, у нее усиливались головные боли, закатывались глаза так, что не видно было зрачков, и всякий раз она долго не могла вернуться к ним, в каюту. Но он старался не отказывать сестре даже в мелочах.
– Мне не нравится этот Лот. Будь осторожен, Дуг, он задумал что-то недоброе. Он может навредить Саше, – горячечно шептала она.
И Дуг верил. Ева никогда не ошибалась. Чувства, переполняющие его всякий раз, когда он думал о сестре, были противоречивы, но неизменной была бесконечная, безусловная любовь к этому хрупкому существу. Конфликт чувств был только в том, что Дуг одновременно ощущал себя и старшим братом, единственным защитником, и маленьким, неразумным и беспомощным малышом. Хотя Еве было всего одиннадцать