Лебединая песнь. Роберт МаккаммонЧитать онлайн книгу.
так резко, что ускорение вдавило президента в кресло, как будто он весил полтысячи фунтов. Клавиатура и чемоданчик сорвались с колен капитана, обе вилки выскочили из розеток, компьютер упал в проход, заскользил по нему и застрял под другим креслом. Президент увидел, как автобус завалился набок, из окон посыпались трупы. Они падали, как горящие листья. Автобус ударил по крылу и борту лайнера с такой силой, что двигатель на консоли взорвался.
Половина крыла была грубо вырвана, второй двигатель запылал, как рождественская свеча. Куски развалившегося от удара «грейхаунда» упали в воздушную воронку и, засосанные ею, исчезли из виду.
Искалеченный самолет командного пункта стал заваливаться на крыло, два оставшихся мотора дрожали от напряжения, готовые сорваться с креплений. Президент услышал собственный крик. Лайнер потерял управление и, пока пилот пытался справиться с деформированными закрылками и рулями, снизился на пять тысяч футов. Восходящий поток подхватил его и забросил на тысячу футов вверх. Затем однокрылый самолет, завывая, стал падать с высоты десять тысяч футов, вошел в штопор и наконец под острым углом понесся к изувеченной земле.
Черные тучи закрыли его турбулентный след, и президент Соединенных Штатов пропал.
Часть третья
Свет изгнан
Глава 12
«Мы пляшем вокруг кактуса»
«Я в аду! – панически думала Сестра Жуть. – Я мертвая и с грешниками горю в аду!»
Ее охватила еще одна волна нестерпимой боли.
«Иисус, помоги!» – попыталась крикнуть она, но смогла издать только хриплый звериный стон.
Она всхлипывала, стиснув зубы, пока боль не отступила. Женщина лежала в полной тьме, и ей казалось, что она слышит вопли горящих грешников в дальних глубинах ада – слабые страшные завывания и визг, наплывавшие на нее, как вонь, испарения и запах обугленной кожи, которые и привели ее в сознание.
– Дорогой Иисус, спаси меня от ада! – молила она. – Не дай мне вечно гореть заживо!
Пронзительная боль грызла ее. Сестра Жуть свернулась калачиком. Вонючая вода брызгала ей в лицо, била в нос, и несчастная плевалась и вдыхала кислый парной воздух.
«Вода, – подумала она. – Вода! Я лежу в воде».
В лихорадочном сознании Сестры Жуть, как угольки на дне жаровни, стали разгораться воспоминания. Она села, ее избитое тело вздулось, а когда она поднесла руку к лицу, волдыри на щеках и на лбу полопались и потекла какая-то жидкость.
– Я не в аду, – сорванным голосом произнесла она. – Я не мертвая… пока.
Тут женщина вспомнила, где находится, но не могла понять, что случилось и откуда пришел огонь.
– Я жива, – сказала она громче.
Ее голос эхом отозвался в туннеле, и, раздирая треснувшие, покрытые волдырями губы, она закричала:
– Я жива!
Невыносимая боль терзала ее. Тело то ломило от жара, то трясло от холода. Она измучилась, ужасно измучилась, ей хотелось опять лечь в воду и уснуть, но она боялась, что если ляжет, то может не проснуться. Она нагнулась, ища в темноте свою холщовую сумку, и несколько секунд в панике