Будь у меня твое лицо. Фрэнсис ЧаЧитать онлайн книгу.
чет тоже найти работу в этой сфере – ради денег. Сейчас она выспрашивает, где Кьюри исправила себе форму глаз.
– Я сделала пластику в Чхонджу, – с сожалением говорит Суджин. – Роковая ошибка. Просто посмотри на меня.
Она широко открывает глаза. Да, слишком высоко пришитая складка правого века придает ее взгляду лукавости и раскосости. И даже если не обращать внимания на эту асимметрию, из-за чересчур квадратных черт лица Суджин сложно назвать красивой по чисто корейским канонам. К тому же ее нижняя челюсть чересчур выдается.
Кьюри же, напротив, добилась невероятной красоты. Швы на ее двойных веках естественно-незаметны, нос слегка вздернут, скулы сужены, а заостренный подбородок очарователен – благодаря реконструкции челюсти. Длинные перистые ресницы наклеены вдоль татуажных стрелок на глазах, а регулярная светотерапия делает кожу молочно-белой и сияющей. Совсем недавно Кьюри без умолку рассказывала о масках из листьев лотоса и керамидосодержащих добавках, улучшающих вид зоны декольте. Лишь одно в себе Кьюри, как ни странно, не тронула – волосы, темной рекой ниспадающие на спину.
– Какой я была глупой. Мне следовало подождать еще пару лет. – Бросив на идеальные черты Кьюри очередной завистливый взгляд, Суджин вздыхает, смотрится в маленькое зеркальце и добавляет: – Бесполезная трата денег.
Вот уже три года мы с Суджин снимаем квартиру на двоих. Мы вместе ходили в среднюю и старшую школу в Чхонджу. Старшая школа – профессиональное училище, потому учеба там длится всего два года, но Суджин не закончила даже ее. Она всегда рвалась в Сеул, лишь бы сбежать из детдома, где выросла, и после первого года учебы решила попытать счастья в академии парикмахерского искусства. Однако с ножницами она управлялась неважно, а портить парики оказалось затратно, потому Суджин ушла оттуда, предложив мне занять ее место.
Теперь я – полноправный стилист, и несколько раз в неделю, ровно в десять утра, Суджин приходит ко мне на мытье и сушку головы, а потом отправляется в свой маникюрный салон. Несколько недель назад она привела мне новую клиентку – Кьюри. Для маленьких парикмахерских ухватить девушку из рум-салона – большая удача и выгода: таким каждый день нужны профессиональная укладка и макияж. В Кьюри меня раздражает одно: иногда она разговаривает слишком громко, хотя Суджин объяснила ей, что у меня нет проблем со слухом. А еще за спиной я часто слышу, как она шепчется о моем «положении» в парикмахерской. Однако, мне кажется, она делает все это не со зла.
Суджин тем временем продолжает жаловаться. Она переживает из-за век, сколько я ее знаю, – и до, и после операции. Оперировавший ее доктор был супругом одной из наших преподавательниц и занимался мелкой пластической хирургией в Чхонджу. В тот год около половины учащихся школы сделали операции на веках, потому что преподавательница предложила скидку пятьдесят процентов. Другая половина, включая меня, не могла себе позволить даже этого.
– Я так рада, что мне больше не нужны операции, – признаётся Кьюри. – Я хожу только в одну клинику, лучшую и старейшую в «Поясе красоты» в Апгуджонге. Такие актрисы и певицы, как Юн Минджи, тоже часто там бывают.
– Юн Минджи! Обожаю ее! Она такая красивая. К тому же она очень приятный человек. – Суджин с восхищением смотрит на Кьюри.
– Эх. – На лице Кьюри читается досада. – Да уж, с ней точно все в порядке. Думаю, она ограничилась лазерной шлифовкой, когда после съемок нового шоу у нее появились веснушки. Эти съемки проходили в деревне, только представь, сколько там солнца!
– О да, нам нравится это шоу! – Суджин пихает меня локтем в бок. – Особенно Аре. Она с ума сходит по тому парню из бой-бенда «Краун», самому младшему! Видела бы ты, как она каждую неделю после окончания программы слоняется по комнате.
Делая вид, что хочу ее стукнуть, я качаю головой.
– Тэин? Я тоже считаю, что он милашка! – Кьюри снова говорит слишком громко, и Суджин с огорчением смотрит на нее, затем – на меня. – Его менеджер иногда ходит в «Аякс» с другими мужчинами. Эти типы носят самые облегающие костюмы, какие я когда-либо видела. Вероятно, они инвесторы: менеджер всегда распинается перед ними о том, насколько Тэин популярен в Китае.
– С ума сойти! В следующий раз напиши нам сообщение. Ара все бросит и побежит к тебе, – с улыбкой просит Суджин.
Я хмурюсь и достаю записную книжку с ручкой – их я предпочитаю телефону. Писать от руки – это же почти как говорить.
«Тэин слишком юн, чтобы ходить в такие места, как “Аякс”», – пишу я.
Кьюри наклоняется и смотрит на текст.
– Чунг Тэин? Он наш ровесник. Ему двадцать два.
«Это я и имею в виду».
Кьюри и Суджин смеются.
Суджин ласково называет меня «иногонджу», или «русалочка». Это потому, говорит она, что русалочка потеряла голос, а затем снова обрела его и жила счастливо. Я не уточняю, что это мультфильм, к тому же американская версия. В оригинальной истории героиня кончает жизнь самоубийством.
Мы с Суджин познакомились на первом году обучения в средней школе, когда нам поручили