Иван Грозный. Кровавый поэт. Александр БушковЧитать онлайн книгу.
императоров, якобы врученном ими Владимиру Мономаху (на самом деле эта шапка представляет собой ордынский ханский «венец», разве что увенчанный крестом). Однако во Франции уже много веков существовала легенда, что во времена франкского короля Хлодвига голубь принес с небес сосуд с божественным миро, которым и совершил миропомазание первого короля, имевшего отныне божественные права, поднимающие его над всеми прочими. Этот сосуд, кстати, хранился во Франции до времен революции – потом какой-то интеллигентствующий ублюдок его разбил принародно в знак отказа от прежних «суеверий», но кончил он плохо: сошел с ума и загнал себе пулю в лоб…
Митрополит Московский и всея Руси Макарий. Икона XX в.
Точно так же «божественным правом» обладали и английские короли – и все прочие, без малейшего исключения. Поэтому ни о каком русском варварстве и речи нет – Русь просто-напросто подтягивалась на европейский уровень теории монархизма.
Если обратиться к опыту «бастиона демократии», то бишь Англии, то непременно нужно упомянуть, что десятилетия спустя после провозглашения на Руси доктрины самодержавия, полного и окончательного, ничем не стесненного, английский философ Томас Гоббс (1588–1679) написал книгу «Левиафан», в которой высказывал практически те же мысли, что и Макарий со товарищи – государство как таковое обладает всеми правами, присущими человеку в «естественном состоянии», а поскольку таковые права человека безграничны, то, в свою очередь, безграничны и права государства. Государственная власть превыше всего, и подчинение этой власти со стороны отдельных людей должно быть безусловным. И совершенно неважно, кто именно является олицетворением безграничной власти государства над подданными – несколько человек или один-единственный монарх. Чтобы обеспечить мир и безопасность гражданам, государственная власть (то есть монарх) должна стоять выше всех законов – поскольку именно она законы и издает. А также не обязана подлежать какому бы то ни было суду или контролю.
Это практически те же самые тезисы, которые церковь разработала для Ивана Васильевича и которым он следовал всю свою последующую жизнь…
Хотя Гоббс и трудился на «родине парламентаризма», отношение к серьезной роли парламента у него было явно отрицательное. «Там, где уже учреждена верховная власть (король. – А. Б), может быть учреждено другое представительство того же народа лишь для определенных частных целей, ограниченных сувереном». Мотивы Гоббс тут же приводит: «В противном случае это означало бы, что учреждены два суверена… что в случае их несогласия между собой по необходимости привело бы к разделению той власти, которая (если люди хотят жить в мире) должна быть неделимой, и тем довело бы людскую толпу до состояния войны».
Именно Гоббс тогда же высмотрел слабое место парламентской системы: «В монархии имеется следующее неудобство, а именно: какой-нибудь подданный может быть властью одного человека лишен всего