Механическое сердце. Черный принц. Карина ДеминаЧитать онлайн книгу.
который кто-то отозвался всхлипом. Страх, такой явный, заразительный. И пьяная общая радость, когда позади остались и опоры воздушного моста, и металлическая паутина его с застрявшими в ней мухами вагонеток. Рассвет за стеклом, под стеклом, когда солнце медленно выкатывается, наполняя салон гондолы алым пламенем. И люди, позабыв о страхе, протягивают руки, собирая огонь горстями.
Пьют.
Смеются. Хлопают друг друга по плечу, поздравляя, хотя Брокк и не понимает, с чем поздравляют. Инголф и тот утрачивает обычную свою презрительную отрешенность.
– Красиво. – Он смотрит не на солнце – на пассажиров, подмечая и бледного репортера, позабывшего о воздушной болезни, спешащего запечатлеть яркие, свежие пока ощущения. И финансиста, что пытается остаться невозмутимым. Инженеров… оптографиста, он сонно трет слипшиеся глаза. Удивительно спокойный человек, продремавший всю грозу.
Лакированные горы, с высоты казавшиеся игрушечными. И широкое русло Тароссы. Покрывала полей и зелень леса, к которому «Янтарная леди» спустилась. Заминка с машиной, и тяжелый запах керосина, что повис в салоне, заставляя морщиться даже людей. Инголф, деловито избавившийся от пиджака и жилета. Он остался в белоснежной, некогда накрахмаленной, но за ночь потерявшей былой вид рубашке. Подтяжки поправил и, откинув узкую дверцу, пробормотал:
– Не могли проход пошире оставить? Скажите, пусть заглушат мотор.
Тяжелый рокот, к которому и Брокк, и пассажиры успели привыкнуть за время полета, смолк. Воцарившаяся тишина воистину показалась оглушающей.
– Мы упадем? – Побледневшая Лэрдис привстала и, печально улыбнувшись, села на диванчик. Она не пыталась больше заговаривать и теперь нарушила молчаливое перемирие, установившееся за ночь.
– Нет.
Инголф не возвращается долго, а ветер относит «Янтарную леди» к югу. К счастью, этот ветер не настолько силен, чтобы причинить вред, и люди, убедившись, что падать дирижабль не собирается, заговаривают о завтраке. Они бледны, не в меру суетливы и все же счастливы. И стюард разносит еду, разогретую на патрубках паровой печи.
– Вынужден признать, – бледный репортер решается пересесть. Он встает, держась обеими руками за диванчик, и делает шаг. Замирает. Сглатывает. И делает второй. Человек идет на полусогнутых ногах, покачиваясь. – Что ощущения этот полет оставит незабываемые. Вы позволите, мастер?
– Присаживайтесь. Вам стоит поесть…
– Пожалуй, воздержусь. – Бледное лицо становится еще более бледным. От человека тянет характерной кислотой, и, значит, вчера ему все-таки стало дурно. – Скажите, а если не удастся починить мотор? Мы…
Он бросил взгляд на иллюминатор.
– Мы запустим дублирующий.
– А… если и он?
– Еще сутки «Янтарная леди» продержится в воздухе. Нас снесет ветром. И да, спустя пару часов мы начнем снижаться. Очень медленно. Поэтому, полагаю, как только капитан обнаружит подходящее для экстренной посадки поле, он выпустит лишний газ. И мы сядем. Волноваться не о чем. Упасть она не способна…
– Она…
Репортер прижал к губам измятый платок.
– «Янтарная