Железный Совет. Чайна МьевильЧитать онлайн книгу.
словесные пощечины не прекращались, и настроение толпы непрестанно колебалось между изумлением и злостью. Ори понял, что доиграть пьесу до конца не удастся: рано или поздно терпение публики лопнет.
Никто не мог понять, что происходит на сцене: вопли, обрывки реплик и звуков никак не складывались в одно целое, загадочные, причудливые костюмы сменяли друг друга. Куклы двигались легко и непринужденно, но вместо того, чтобы разыгрывать, как им полагалось, традиционную сказку с моралью в конце, эти маленькие провокаторы по воле кукловодов нахально огрызались на рассказчика, пискляво перечили ему на псевдодетском языке, пересыпанном составными словами и звукоподражаниями, и отплясывали под шумок скрытую похабщину, насколько позволяли бечевки и деревянные суставы.
Отдельные картинки и даже анимация – циклы рисованных изображений, двигавшихся с такой скоростью, что казалось, будто герои в самом деле бегают, прыгают и стреляют, – сменяли друг друга на экране с невероятной быстротой. Рассказчик болтал, спорил с кукловодами и актерами, и, несмотря на растущее недовольство партера, в хаосе спектакля вдруг стал вырисовываться сюжет о Джеке-Полмолитвы. Толпа слегка притихла: это был популярный сюжет, и всем хотелось посмотреть, что сделают с ним театральные нувисты-анархисты.
В общих чертах предыстория была знакомой.
– Я уверен, вы все помните, – сказал рассказчик и не ошибся: все это происходило двадцать лет назад.
Куклы вкратце изобразили основные события. Кто-то кого-то предал, и Джека-Полмолитвы, легендарного Джека, вождя беспределов, схватили. Ему отрубили клешню богомола, которая служила ему вместо правой кисти: сначала пришили на пенитенциарной фабрике, а потом, когда он обратил ее против угнетателей, отрезали. Куклы разыграли жуткую сцену с фонтанами крови.
Разумеется, милиция всегда твердила, что он бандит и убийца, и он действительно убивал, кто спорит. Но, как и почти все легенды, эта изображала Джека таким, каким его запомнили люди: благородным разбойником, героем. Джека поймали, так что история была с грустным концом, и цензура не мешала людям в нее верить.
Конечно, никакого публичного повешения не было – конституция не позволяла, но способ выставить Джека на поругание все же нашли. Его привязали к гигантскому позорному столбу на площади Биль-Сантум, что возле Вокзала потерянных снов, и продержали там несколько дней, а надсмотрщику велели считать любое его движение попыткой сопротивления и пускать в ход кнут. И даже наняли людей, чтобы глумиться над ним, – так все решили. Многие кробюзонцы ходили тогда посмотреть на него, но никто не смеялся. Кое-кто утверждал, будто это не настоящий Джек: «Клешни-то у него нет, нашли какого-то дурачка несчастного, оттяпали ему руку и выставили к столбу, вот и все». Но в их словах было больше отчаяния, чем веры.
Марионетки подходили к позорному столбу из фанеры, где стоял деревянный Джек, и снова уходили.
И вдруг – та-та-та-та –