Случайный рыцарь. Николь СноуЧитать онлайн книгу.
хранил кое-что про запас: от домашних заготовок, которые консервировал сам, до банок с супами-пюре из всего на свете и бобов с мясом. Неважно, насколько человек богат, он не избавится от старых привычек мальчика, выросшего во времена Великой депрессии.
Я кусаю губу в попытке сдержать презрительную усмешку над маминым отношением к дому.
Развалюха? Куда там.
Здание действительно старое, но дед содержал его в порядке. Благодаря этому дому я полюбила работу дизайнера. Дед разрешил мне отремонтировать несколько комнат, а последние пару лет мы частенько обсуждали возможные изменения на кухне.
Так что вопрос господина Шеридана о том, есть ли у меня ключ, был лишним. Если ничего не поменялось, там все открыто, как привык дед. Ближайшие соседи находятся в десяти милях от дома, а из Эдисона сторож лучше любого волкодава. На ранчо все должно быть так же, как при жизни деда.
Я так давно не была на ранчо, что с каждой проносящейся под колесами милей волнение от предстоящей встречи усиливалось.
С наступлением весны дни становятся длиннее. Закатное солнце светит в окно, нежное и гостеприимное. Все еще не жарко, такая погода будет до самого лета. Идеально, мягко, умиротворяюще тепло.
Как же я соскучилась. Даже по этому открытому пространству по обеим сторонам шоссе. Через обширную плоскую равнину, едва разбавленную редкими холмами, здесь все просматривается на многие километры. И было кое-что еще, по чему я соскучилась. По отсутствию людской толпы.
Сердце трепещет, когда я поднимаюсь на вершину холма и вижу знакомый сломанный почтовый ящик внизу. Подъезжая ближе, я улыбаюсь: все тот же молочный бидон под сломанным ящиком. К счастью, кое-что никогда не меняется. Включаю поворотник и замедляю движение, сворачивая с шоссе.
Подъездная аллея по расстоянию чуть более двух миль, и я преодолеваю меньше половины, когда сердце подскакивает в груди. Я останавливаюсь, едва веря своим глазам.
Величественный Эдисон скачает галопом вдоль забора. Черная грива развевается на ветру. Я распахиваю дверь и на полной скорости бегу к оградке, достигая ее одновременно с животным. Нужно отдышаться, не столько от быстрого бега, сколько от радостного волнения.
– Эй-эй-эй! Привет, приятель. Помнишь меня?
Эдисон тихонько ржет, вскидывая голову вверх и вниз. Клянусь, я практически слышу, как он отвечает: «Конечно, помню».
Господи! Никогда не чувствовала такого громадного облегчения, и я вскакиваю на нижнюю доску оградки, чтобы обеими руками обнять мощную шею.
– Как же здорово снова увидеть тебя. Я так скучала, Эдисон!
Он прислоняется ко мне, приподняв одну ногу, великолепный и спокойный.
– Помнишь, когда деду нужно было чем-то занять меня, он просто сажал меня к тебе на спину, а ты ходил кругами вокруг дома? – И я смеюсь, вспоминая то счастливое время. – Когда я хотела сойти, ты опускал голову, и я соскальзывала. А потом ты становился у переднего крыльца, чтобы я могла взобраться на перила и снова сесть верхом.
Наверное, для столь взрослой