Беседы о сторителлинге. Кирилл Павлович ГопиусЧитать онлайн книгу.
лет тому назад, живя в Санкт-Петербурге, я был приглашен участвовать в форуме "Защита детей. Модернизация государственной семейной политики".
Форум такого масштаба (в нем приняли участие тогдашний губернатор Санкт-Петербурга В.И. Матвиенко, депутаты Ирина Роднина, Николай Валуев) проходил тогда впервые, и затрагивал вопросы, как защиты детей, так и развития государственной политики в отношения семьи.
То, что реформы и модернизация в этой области необходимы, было признано на самом высоком уровне еще тогда. Оставалось только донести до представителей власти свои частные случаи и предложить поправки в законодательство.
Я участвовал в круглом столе "Уголовно-процессуальное законодательство и правоприменительная практика, направленная на защиту детей от противоправного поведения, насилия и жестокости. Совершенствование законодательства", где слушал представителей правоохранительных органов (Костину О.Н., Пахомова И.В., Качанову О.Б..), адвоката С.В. Березовского (отца Ольги Слуцкер, попавшей в сложную семейную ситуацию, связанную с похищением ее детей). Все они в своих выступлениях (так или иначе) затрагивали тему того, что Россия занимает первое место по числу детских самоубийств, и, что у российских детей повышенная «виктимность» (victim – жертва).
Меня поразила эта информация. Но, размышляя над ней, я подумал о том, что безнаказанность преступников, совершающих насилие в отношении детей, зиждется, в том числе, и на страхе и стыде жертв (причем, не только детей) признаться в самом факте того, что над ними были совершены действия, которые обществом считаются «постыдными», «не приличными», «грязными». Ребенок оказывается перед выбором. Признаться всем в том, что он «грязный» или молчать, но не быть опозоренным.
Общество само оставляет жертв насилия один на один со своей бедой и страхом. Не говоря уже о насильниках, которым такое «одиночество» их жертв развязывает руки.
Каковыми же могут быть подходы и решения этой критически опасной ситуации? Как освободить тех детей, что подверглись насилию, из плена их боязни быть «не такими как все», быть «отчужденными обществом»? Как преодолеть последствия того ужаса, который с ними произошел?
Моя практика в области использования коммуникативной технологии сторителлинга (создание и представление своих историй окружению), которая используется в политике, бизнесе, социальной сфере, психотерапии, как раз, как инструмент взаимодействия субъекта (отдельного человека или группы людей, организаций) с его окружением в критических ситуациях, подсказывала мне, что ответ лежит где-то рядом.
Я стал изучать историю вопроса и обратился, прежде всего, к зарубежному опыту. Параллельно со сторителлингом в психологии (психотерапии) существует так называемый «нарративный подход».
«Нарративный (от лат. narrare – повествовать, рассказывать) подход» – одно из самых молодых, бурно развивающихся направлений в сфере терапии и работы с индивидуумами и сообществами. Определение