Мужчины любят грешниц. Инна БачинскаяЧитать онлайн книгу.
не был в театре. В справочной спросили адрес Ананко, и я сказал «актриса Ананко». Это прозвучало как пароль. Вопросов больше не последовало, и девушка продиктовала номер телефона. Мне почудился сарказм в том, как четко она выговорила цифры номера. Видимо, эта актриса пользовалась в городе популярностью. Мне не повезло – ее не оказалось дома. Возможно, она металась по городу в поисках сына.
И тут вдруг рявкнул домофон. Я вздрогнул и чертыхнулся. Кому это неймется? Театр абсурда продолжался. В гостиной астматически захрипели громоздкие старинные часы – подарок матери, и я прокричал в трубку: «Кто?» Там запищали тонко и противно, часы продолжали хрипеть, и я ничего не понял.
Через минуту раздался звонок в дверь. Я открыл, даже не заглянув в глазок.
Это была давешняя барышня-воспитательница. Она уставилась на меня с ужасом. Я посторонился, не зная чего от нее ожидать. Она с опаской вошла, стараясь не прикасаться ко мне.
– Это опять вы? – спросил я.
– Вы действительно отец Павлика? – выпалила она, глядя на меня круглыми серыми глазами.
– Вам не кажется, что вы опоздали с вашими вопросами? Вы бросили вверенного вам ребенка, даже не проверив мой паспорт! Не понимаю, как вам можно доверять детей. Почему вы явились именно сюда?
– Я думала, что вы его отец, – пролепетала она. – Я узнала телефоны всех Хмельницких, и вы… вы… Отчество Павлика – Алексеевич, а вы тоже… А.Ю. Извините меня! – Она закрыла лицо руками и заплакала.
Не выношу вида плачущих женщин.
– Раздевайтесь! – скомандовал я.
– Что? – Она перестала плакать и попятилась.
– Давайте ваше пальто. Мальчик спит, вы не сможете его унести. Сейчас попытаемся найти мамашу.
– Я ей звонила, она не отвечает. – Она протянула мне пальто и синий шарфик. Я наконец рассмотрел ее – совсем девчонка, перепуганная, заплаканная. В осознании собственного дурацкого поступка.
– Как же вы дошли до жизни такой? – спросил я строго. – А если бы я его съел?
Она несмело улыбнулась. У нее были серые глаза, даже не столько серые, сколько зеленоватые, заплаканные, как я уже сказал, и яркие точки румянца на скулах. Она молоденькая, и я невольно вздохнул, с какой-то беспощадностью почувствовав и свое одиночество, и свой возраст. Между нами пропасть…
– Чай? Кофе? Больше ничего нет. Кажется, есть сухари.
– Что вы, не надо! – Похоже, она испугалась и все еще не пришла в себя. – Можно, я позвоню? Мама волнуется… Мой мобильник сел.
– Прошу. – Я кивнул на телефон на тумбочке. – Так чай или кофе?
Она не ответила и схватила трубку.
Для кофе поздно, пожалуй, значит, чай. Я возился на кухне и слышал ее голос – она повторила несколько раз «мамочка» и дальше зачастила неразборчиво. Видимо, убеждала мать, что жива и здорова. Потом она замолчала, после снова заговорила, но очень тихо. У меня мелькнула мысль подойти к двери и подслушать, что меня удивило – я был выше подобных житейских мелочей. Мысль эту я отогнал, правда неохотно. Она говорила со своим молодым человеком, догадался я и вздохнул