Dominium Mundi. Властитель мира. Франсуа БаранжеЧитать онлайн книгу.
застал Танкреда, который не участвовал в разговоре, а просто слушал, как оба брата выражают свои восторги, врасплох. Он не разделял общего энтузиазма, и это было заметно. Однако ему было бы очень сложно объяснить почему. В чем причина внутреннего замешательства, не покидавшего его в течение всей проповеди?
– Просто… меня немного разочаровало содержание его речи…
– Разочаровало? – удивился Энгельберт. – А чего же ты ждал?
– Ну, может быть, не такого… исступления. Я хорошо изучил реакции людей на поле боя, и можешь мне поверить, совершенно не обязательно, чтобы в сражение их толкали гнев или ненависть. Напротив, стоит им впасть в неистовую воинственность, как становится трудно поддерживать дисциплину. Петр мог бы, например, подробнее объяснить причины этой кампании, чтобы все хорошо понимали, за что мы будем сражаться.
– Да ладно тебе, – возразил Льето, – это же проповедь, а не лекция по геополитике. Большинство солдат ничего не понимают в таких высоких материях, и я первый. Все, что нам нужно, – это ясный и простой повод драться.
– Тут я согласен, – признал Танкред. – И сознаю, что призыв к крестовому походу должен в первую очередь пробуждать всеобщий энтузиазм и воодушевление…
– …но ты бы предпочел нечто более умеренное, – заключил Энгельберт. – Чтобы Петр Пустынник не рисовал эти создания истинными приспешниками Сатаны.
– Что-то вроде этого, – кивнул Танкред, благодарный Энгельберту за то, что тот помог прояснить его мысль. – Я согласен, что эти создания нечестивы, следовательно, в качестве таковых должны быть повержены, а затем изгнаны из всех христианских пределов. И все же я сомневаюсь, что они действительно адские отродья.
Говоря это, Танкред отчетливо осознавал, что кривит душой, и прежде всего по отношению к самому себе. Его внутреннее смятение точно не имело никакого отношения к давнему христианскому спору между теми, кто видел везде след лукавого, и теми, кто полагал, что человек не нуждается в помощи дьявола, чтобы творить зло. Нет, он отлично знал истинную причину и делал все возможное, чтобы не дать этим мыслям всплыть на поверхность из глубин своего подсознания.
– Ладно, поторопимся, – бросил он, чтобы скрыть неловкость. – Я не хочу, как вчера, битых полчаса искать место в столовке.
– Ты прав, – согласился Льето, – иначе придется лопать на полной скорости, чтобы успеть к старту.
Ч – 3:52
Петр Пустынник был счастлив. Его проповедь имела ожидаемый успех, и даже больше того. Помимо бурного одобрения толпы, он ощутил тот порыв воодушевления, что пронесся среди собравшихся, ту электризацию умов, которые, когда ему удавалось их добиться, приводили его в состояние высшего экстаза. Это доставляло ему такое острое удовольствие, что у него иногда даже возникало чувство вины, словно он совершал нечто греховное. Но он раз и навсегда решил для себя, что будет считать эти нравственные сомнения пустыми придирками, ибо трудился во имя величайшего дела: дела