Ангелы Опустошения. Джек КеруакЧитать онлайн книгу.
моей кроватью и первые предварительные бултыханья пловца, пришлось выйти во двор чтобы не слышать, чуть не плача, когда вернулся – тишина) (а на следующий день утопшая мышка вытянулась призраком навстречу миру тщась тощей шейкой достичь смерти, волоски на хвостике развеваются) – Ах, убил 2 мышек и покусился на убийство третьей, та, когда я наконец настиг ее, стояла на крохотных задних лапках за буфетом со страхом глядя вверх и беленькая шейка я сказал «Хватит» и лег спать и пусть себе живет и возится в моей комнате – позже ее все равно убила крыса – Меньше горсти мяса и плоти, и ненавистный бубонный хвост, и я уже приготовил себе будущие пристанища в преисподней убийц и все из-за страха перед крысами – Я думал о нежном Будде который не испугался бы крохотной крыски, или об Иисусе, или даже о Джоне Бэрриморе у которого жили ручные мышки в комнате в Филадельфии детства – От выражений вроде «Человек ты или мышь?» и «наилучшие замыслы мышей и людей»[28] и «мыши б не убил» мне становится больно и еще от «мыши боится» – Я просил прощенья, пытался каяться и молиться, но чувствовал что, из-за того что отрекся от своего положения святого ангела с небес который никогда не убивал, мир теперь может провалиться в тартарары – Я-то думаю, он уже – Пацаном я бросался на банды убийц белочек, с риском что меня самого побьют – Теперь это – И я понимаю что все мы до единого убийцы, в предыдущих жизнях убивали и вынуждены вернуться отрабатывать свое наказание, наказанием-под-низом которое и есть жизнь, что в этой своей жизни мы должны перестать убивать или же нас заставят вернуться снова из-за присущей нам Божественной природы и божественной волшебной силы чтобы явить все чего мы пожелаем – Я помнил жалость своего отца когда он сам топил мышат однажды утром давным-давно, а моя мать говорила «Бедняжки» – Но теперь я вступил в ряды убийц и значит грош цена моему благочестию и надменности, ибо некоторое время (еще до мышей) я почему-то считал себя божественным и безупречным – Теперь же я просто грязный убийца человек как все остальные и не могу больше искать укрытия на небесах и вот он я, с крыльями ангела сочащимися кровью моих жертв, маленьких или же нет, пытаюсь сказать вам что нужно делать а сам знаю не больше вашего —
Не смейтесь… у мышки есть бьющееся сердечко, та мышка которой я позволил жить за буфетом была по-настоящему «по-человечески» испугана, и ее выслеживал большой зверь с палкой и она не знала почему избрана умереть – она бросала взгляды вверх, вокруг, во все стороны, подняв лапки, на задних ножках, тяжело дыша – затравленная –
Когда большие олени по-коровьи паслись у меня в лунном дворике я все же смотрел на их бока как сквозь прицел ружья – хоть никогда бы и не убил оленя, который умирает большой смертью, – тем не менее олений бок означал пулю, олений бок означал стрелопронзание, в сердцах людей одно убийство – Св. Франциск должно быть это знал – И предположим кто-то пришел к св. Франциску в пещеру и пересказал ему кое-что
Часть поговорки «Наилучшие замыслы мышей и людей часто заводят не туда» – аллюзия на стихотворение шотландского поэта Роберта Бёрнса (1759–1796) «Полевой мыши, чье гнездо разорено моим плугом» (1785). В русской традиции «mice and men» обычно толкуется как «все живое».