Гроздь рябиновых ягод. Елена ЧумаковаЧитать онлайн книгу.
рябина печально махала ветвями им вслед. Настя шагала по грязной дороге рядом с подводой. Перед поворотом последний раз оглянулась на дом, в котором прошло столько счастливых, полных надежд дней. Теперь он стал чужим. Другие дети будут бегать по двору, качаться на качелях, поставленных Георгием. Чужие голоса, чужой смех будут раздаваться в доме. Другие люди будут провожать закат, сидя на их лавочке.
Настя вытерла слезы и поспешила за подводой. Дети, как стайка нахохлившихся воробьев, молча сидели на вещах. Галочка крепко прижимала к груди любимую, уже порядком потрепанную куклу. Рядом с Настей шли Иван и Саня. Живот золовки заметно округлился, и она тяжело опиралась на руку мужа.
Вот и околица. Последнее прощание, последние слова и слезы, последние поцелуи. Настя села на подводу и долго глядела на оставшихся на обочине родных ей людей, пока дорога не повернула в лесок. Вот и все. Всего полгода назад она была мужней женой, хозяйкой дома, рядом были родня, надежная подруга. Но все рассыпалось, утекло, как песок сквозь пальцы… Нет больше любящего мужа, нет у нее дома, нет подруги, родные далеко. Нет даже права лить слезы – четыре пары испуганных глазенок смотрят на нее с надеждой.
Теперь она осталась один на один со своей судьбой.
Глава 14. Кизнер
Подвода неспешно катилась по тракту. Солнечные лучи, пробиваясь сквозь поредевшую золотисто-багряную листву, плясали яркими островками на дороге, на рыжей шкуре лошади. Шел пятый день пути. Дети, набегавшись, спали под мерное поскрипывание оси да позвякивание ведра, привязанного под телегой. Настя шагала рядом с подводой, и ей казалось, что придется плестись по пыльному тракту вечно. Она надеялась добраться до родных Пустынников дня за четыре, но Тимофей берег свою коняку (так он называл лошадь), и путешествие затянулось. Большую часть пути возница шел рядом со своей кормилицей, ведя ее под уздцы. Он неодобрительно поглядывал на Настю, когда та, устав, садилась на подводу. Тимофей ничего ей не говорил, но взгляд исподлобья заставлял женщину вновь спрыгивать на дорогу. Так и плелись практически пешком. Благо, погода держалась сухая и теплая – бабье лето припозднилось.
А детям путешествие не надоедало. Выспавшись, они бегали вдоль обочины, то зависая кучкой над каким-нибудь жучком, то затевая игру в догонялки. Мимо часто проносились грузовики, проезжали телеги. Настя тревожилась за детей, но их ведь не привяжешь к подводе, как домашний скарб.
На ночевку просились еще засветло в какой-нибудь придорожный дом: после наступления сумерек никто не отваживался пускать странников в свой двор. Настя, заплатив Тимофею задаток, не рассчитывала, что ей придется расплачиваться за ночлег и еду не только за себя и детей, но также и за возницу с лошадью, но спорить с ним в дороге не решалась. Деньги, отложенные на проезд, быстро растаяли, приходилось вновь и вновь залезать в заветный сверток. Тревога Насти росла с каждым днем, а Тимофей не спешил.