Индивидуальная непереносимость. Вадим РоссикЧитать онлайн книгу.
Люся отдала её в танцевальную школу при Дворце пионеров. Танцевать Светке понравилось, поэтому после окончания школы она поступила в институт культуры. Мы с Агафоном мало общались со своей двоюродной сестрой. Разный пол, разный возраст, разные интересы. А вот Лёка был очень близок с ней. И Светка его любила, нянчилась с ним, баловала, прощала его детские гадости. Лёка был для неё что-то вроде любимой куклы.
Постепенно спиртного становилось всё меньше, а девушки становились всё краше, несмотря на темноту. Время летело незаметно, но до полуночи я всё-таки не досидел. Последнее, что осталось у меня в памяти – пустая бутылка «Пшеничной», сама собой шатающаяся на испачканной скатерти, подобно пьянице на заплёванном тротуаре.
Страх когтями царапал мне сердце. Вокруг сгущались какие-то пятна крайне мрачного оттенка. Пятна кружили, издавая невнятные звуки – жуткий шёпот из ниоткуда, от которого дыбом вставали волосы. Это люди? Не уверен. Пятна больше напоминали тени умерших. Тёмные призраки без чётких очертаний, взмахивающие широкими руками-крыльями в зловещем танце. Как я ни старался, но не мог разглядеть их и понять, что они говорят.
Тёмные призраки водили свой ужасный хоровод долго. Примерно вечность. Я утомился и уже начал проникаться жалостью к самому себе, как вдруг невнятные звуки сложились в ясные слова. Знакомая пронзительно-хриплая сирена голосила: «До, ре, ми, фа, соль, ля, си, кошка прыгнула в такси!» Анара? Она и тут меня достала! Всё понятно: мне снится кошмар. От сердца отлегло. Эту считалку я выучил в музыкальной школе на уроках сольфеджио:
До, ре, ми, фа, соль, ля, си,
Кошка прыгнула в такси,
Заплатила сто рублей
И поехала в музей,
А весёлые котята
К ней залезли позади
И проехали бесплатно
До, ре, ми, фа, соль, ля, си!
Точно – кошмар. Значит, пора просыпаться. Я с трудом разодрал слипшиеся глаза. В первый момент я решил, что мне начал сниться новый кошмар. Квартиру Добрика заполняли люди в милицейской форме и в штатском. В комнате стояла холодина, так как дверь на балкон была распахнута. На балконе тоже кто-то что-то делал. Оттуда доносилось деловитое бормотание. На улице всё ещё было темно, горели фонари, и валил снег. Я лежал на диване. Подушкой мне служила стопка нот, переместившаяся с телевизора мне под голову. У меня в ногах примостился молодой сержант милиции и со светлой улыбкой на блаженном лице почти беззвучно перебирал четыре толстые струны бас-гитары. Никого из наших видно не было.
– Проспались, молодой человек?
На меня смотрел мужик в расстёгнутом пальто с меховым воротником. Под пальто виднелся мятый костюм. Выдающийся вперёд прямоугольный подбородок, как у американского полисмена с карикатур, придавал ему грозно-тупое выражение. Сцепив пальцы за спиной, отчего он казался таким прямым, будто проглотил аршин, мужик впивался в меня пронизывающим взглядом. То есть, это я так определил бы его взгляд. Я попытался своим затуманенным взглядом