Индивидуальная непереносимость. Вадим РоссикЧитать онлайн книгу.
сидела на кухне и совала голую титьку в кулёк из пелёнок. Раз-два-три и из кулька послышалось довольное чмоканье. Смутившись, я затоптался на пороге, думая о том, что, видимо, в Мухачинске есть нормальные преподаватели игры на гитаре, а есть Таня-гитаристка. И по какому-то капризу судьбы она досталась именно мне.
Заметив меня, Таня-гитаристка на секунду отвлеклась от кормления кулька:
– Комната, в которой мы будем заниматься, дальше по коридору. Осваивайся там пока, а я сейчас.
Комната, в которой мне предстояло заниматься, была почти пуста. Лишь у одной стены лежал матрас, накрытый пледом, а у другой стоял музыкальный центр. На стене – репродукция «Подсолнухов» Ван Гога. Вообще-то я не так представлял себе комнату для занятий гитарой. Над матрасом висела красивая грамота на английском языке. С горем пополам я разобрал, что Таня-гитаристка заняла первое место на гитарном конкуре в Финляндии. Ого! Я сразу перестал сожалеть, что из всех мухачинских преподавателей мне досталась Таня-гитаристка.
– Не удивляйся скромности жилища. Без мебели акустика лучше, – сказала Таня-гитаристка, входя в комнату. Она несла стул и скамеечку. – А вот и твоё рабочее место пожаловало, – установив перед матрасом рабочее место, моя преподавательница плюхнулась на матрас и уселась по-турецки. – Садись. Попу на стул, ногу на скамейку. Что будешь исполнять?
– «Торремолинос».
«Торремолинос» был нашей с Агафоном визитной карточкой. Эта короткая, энергичная пьеса в стиле фламенко неизменно вызывала восторг у слушателей.
– В Мухачинске все поголовно играют «Торремолинос», – усмехнулась Таня-гитаристка. – Ну что же, давай жги.
У меня была простенькая гитара с суровыми железными струнами. Досталась в наследство от деда Бори. Конечно, она звучала совсем не так, как должен звучать настоящий концертный инструмент, сработанный испанским мастером, но я старался. Очень старался. Даже очень-очень. Когда музыка развеялась в воздухе, как зола сгоревшего костра на ветру, и последний флажолет превратился в тишину, Таня-гитаристка встала с матраса. Взяв меня за ладонь, она помяла её, затем то же самое повторила с другой ладонью.
– У тебя хорошие руки – мягкие. И музыку ты чувствуешь. Думаю, Вадим, что мы с тобой сыграемся.
Ура! Я не смог сдержать улыбки, широченной, словно СССР от Бреста до Владивостока. Моя преподавательница громко высморкалась в клетчатый платок размером с газету и гнусаво проворковала:
– Всё чудесно, ты молодец. А теперь начнём с самого элементарного – с правильной посадки.
2. Городское рондо
Вступительные экзамены мы с Агафоном сдали на ура. Правда, поначалу у брата случилась заминка со стихами. Вокалисты должны были читать стихотворение по своему выбору. Агафон долго мучился, пытаясь подобрать что-нибудь из школьной программы, но безуспешно. Ему никак не удавалось запомнить даже «Я из лесу вышел…». Он не любил поэзию, как, впрочем, и я. Отчаявшись, он обратился за помощью ко мне. И я помог. Сел и за вечер сочинил невероятно слезливый шедевр об облаках:
…я