Воспитание школы. Симон СоловейчикЧитать онлайн книгу.
страшно: прогулы, двойки, ещё двойки – подумаешь! Все вместе, всем весело, предупреждения учителей не кажутся серьёзными; но наступает мгновение, и учитель, который вчера ещё ничего не мог с тобой поделать и сам казался беззащитным, приобретает огромную власть над твоей жизнью, и теперь уже ты перед ним беззащитен, потому что на его стороне закон. И вот все остались вместе, классом, а ты один.
Но и учителю нелегко принимать трудные решения! Закон законом, да ведь учитель не судья, а ученик не подсудимый, не обвиняемый и даже не подозреваемый; он обычный, ни в чём не виноватый человек, который почему-то не хочет или не может учиться. К тому же всякого совестливого учителя одолевают сомнения: а сам ли мальчишка виноват в том, что плохо учится? Может быть, в другой школе, у других учителей судьба его сложилась бы иначе? А если ему тяжело в семье, то что же ему делать, за что же его теперь ещё и школа наказывает?
А с другой стороны, забота о чести школы, о будущих её учениках. Если во всём потакать двоечнику, если переводить его, ничего не знающего, из класса в класс, то что же будет со школой? Пожалели одного – другим соблазн: значит, можно и не учиться, всё равно переведут, всё равно выпустят, всё равно дадут бумажку. Дадут, никуда не денутся!
Слом судьбы, сама возможность такого слома, власть школы над будущим ребёнка и есть тот самый страшный страх, которым школа держит многих учеников во всё время учения. Двойка – ну и что двойка? Но она своего рода чёрная метка, предупреждение, напоминание о том конечном страхе, о котором – смотри не забывай! доиграешься! На этом страхе, пусть даже и глубоко запрятанном, миллионы детей выучивались и становились людьми; на этом страхе держится огромное число школ. Многие родители и ценят школу лишь по одному показателю: как она поддерживает в ребёнке страх перед будущим, страх за судьбу. Пугает – хорошая, крепкая школа; не умеет напугать – слабая школа, бесполезная, плохая.
Вся прежняя официальная педагогика требований и наказаний опиралась в конечном счёте лишь на одно человеческое чувство – чувство страха. А поскольку оно, это чувство, естественно, поскольку совсем уж бесстрашных людей на свете довольно мало, то педагогика эта давала видимые результаты, которые теперь преподносятся как достижения советской школы, чуть ли не лучшей в мире: учила! давала знания! наших учёных по всему миру расхватывают!
И у многих людей опасения: если мы начнём строить новую школу, в которой страх будет сведён до минимума, – получится ли? Не разрушим ли мы старую, устоявшуюся, дающую прекрасные результаты, лучшую в мире школу?
«Свобода? Что за чушь? – можно услышать сегодня не только от измученного детьми учителя, но и от крупного учёного – теоретика образования. – В обществе нет свободы, и значит, школа должна приучать к жизни без свободы, вот её назначение».
Все логично. Если школа не умеет учить без страха, приходится подыскивать теоретические оправдания для тотального устрашения детей, на то и теоретики.
И вот наступает день «икс» – день платы и расплаты.
Для большинства это счастливый