Во мраке сверкающих звезд. Евгения МихайловаЧитать онлайн книгу.
о том, что цветы она любит гораздо больше, чем людей. Чем самых близких людей – его и даже сына. Собственно, вопрос с ним давно закрыт. О любви нет и речи. Есть к тому же полное ощущение, будто Игорь ей тоже в лучшем случае безразличен из-за того, что он его, Андрея, сын. Возможно ли это – мстить единственному сыну за то, что они с мужем разлюбили друг друга? Да нет, наверное, все проще. Пока ребенок был маленьким, прелестным, забавным, он тоже был как цветок. Доставлял только приятные эмоции. Взрослый и сложный парень слишком выпадает из рамок ее незыблемых представлений. Ей нужен идеальный мир, синтетически безупречная семья, чистые, прозрачные, управляемые муж и сын. И она бы любила их, как букет роз. Он всегда чувствовал по отношению к ней раздражение и вину. Вину, вызванную раздражением. Это давно стало у Андрея тяжелым комплексом. Из-за него он контролировал даже свои мысли о жене. И очень редко, лишь в минуты отчаяния, позволял говорить самому себе очевидную, скорее всего, вещь: Надино стремление к идеалу и порядку – на самом деле очень упрощенный, точнее, примитивный внутренний мир. Андрей и себя считал очень простым, но не настолько…
Он подошел к ней, она кивнула: «Сейчас закончу. Ужин готов» – и продолжила работу в том же темпе. Он сел на скамейку и стал наблюдать за ней. Ему казалось, что она почти не изменилась с тех студенческих пор. Она училась на актерском факультете. Приняли, конечно, из-за внешности. Но уже в институте стало ясно, что актрисы в ней нет. Она могла быть только собой, а это для кино интересно лишь в исключительных случаях. Надя таким не была. Она просто была самой красивой. Золотистые локоны, большие темно-карие глаза, длинные черные ресницы. Игорь – в нее, тоже раскрашен природой, как райская птица. Надежда всегда привлекала внимание необычным сочетанием цвета глаз и волос, элегантностью и хорошим вкусом. Вот только камера ее не любила. Когда снимали студенческий фильм, какую-то экранизацию, оператор сказал Андрею, который и тогда был помощником, что Надя похожа на манекен и с этим ничего не поделаешь.
Андрей закурил, чувствуя себя совершенно изможденным, как после недели бессонных съемок. А сердце… Оно замирало и счастливо вздрагивало. У него тайный праздник из-за этого звонка: «Я поела. Спасибо». Но он не умеет выражать радость, ему не с кем ее разделить. Всегда было не с кем. Он родился и был воспитан в нормальной семье, женился на правильной женщине, но делиться переживаниями вообще не умел. А тут… Кому расскажешь о своем преступлении, о своих комплексах и страданиях, о том, что попал в капкан? И вдруг стало легче. Никому, конечно, не расскажешь, но он смотрел на Надю, освещенную заходящим солнцем, и, наверное, впервые за всю совместную жизнь остро ее жалел. И она ни с кем не поделится, и она в капкане обманутых надежд. Она могла выбрать любого мужчину, а выбрала его, потому что ее не интересовали ни богатство, ни нужные связи, в результате которых она могла бы за месяц стать самой востребованной актрисой. Надя придумала себе роль невесты, а затем жены честного, простого, навеки надежного человека. Если бы их двоих поставили в один