Ахульго. Шапи КазиевЧитать онлайн книгу.
Гази-Магомеда и велел ему принести все, что нужно для письма. Тот понятливо кивнул и через минуту притащил старый дедовский кинжал. Гости похвалили древнее оружие, а Шамиль с деланной строгостью велел сыну все же принести бумагу, калам и чернила. Тот снова убежал и вернулся с пистолетом, саблей и ружьем, которые волок по полу с радостным усердием. Гости одобрительно улыбались.
– Вот видите, – сказал Шамиль.
– Даже этот ребенок знает, что законы в горах пишутся не чернилами, а кинжалами.
Затем он сделал знак Джамалуддину, который унес оружие, принес то, что было нужно, и приготовился писать.
– От повелителя правоверных Шамиля его братьям, – начал диктовать Шамиль.
– Мир вам. А затем…
Наутро, когда разъезжались наибы, аул был охвачен праздничной суетой. Женщины шли в дом невесты, чтобы помочь и поглядеть на приданное. Принарядившаяся молодежь гарцевала на конях, а празднично одетые девушки спешили стайками к роднику. У реки резали баранов и чистили песком большие котлы. На площади разводили костры.
Весь день Шамиль принимал посетителей, которые прибывали из разных аулов к верховному правителю за помощью, за советом, за разрешением трудных споров или с жалобами.
Имам выслушивал людей, принимал решения, а затем писал письма наибам, кадиям, джамаатам аулов и обществам. Среди посетителей попадались и клеветники, которых Шамиль сразу распознавал по их мерзким повадкам. Таким он отвечал:
– Твой наиб потому сделан наибом, что он умный, честный и ученый человек; к тому же он разбирал твое дело и знает его лучше меня. Стало быть, оно решено по справедливости. Ступай себе с Богом.
А следом слал письмо самому наибу: «О благородный брат, никогда не думай, что я помышляю относительно тебя, поверив словам доносчиков, клевещущих на тебя. Я испытал на себе деяния людей с давних пор и понял, что многие из них поступают, как собаки, волки, лисы и дьявол-искуситель. Приободрись. Распоряжайся в своем вилайете, руководствуясь высокочтимым шариатом. Запрещай им неприличные дурные поступки и распутство. Избавь себя и семью свою от того, что ненавистно твоему господу, и люди будут довольны тобой».
Курбан не стал откладывать свадьбу сына. К вечеру запела зурна, застучали барабаны и затрещали выстрелы. Это свита жениха направлялась за невестой. Заводилой процессии был шут – голосистый и бойкий парень, который за словом в карман не лез и назывался «ишаком». Следом шли аксакалы, женщины и дети. Была здесь и жена Шамиля Джавгарат, которой было интересно увидеть, похож ли этот свадебный обряд на то, как проходят свадьбы в ее родных Гимрах. И ей казалось, что ее выдавали замуж куда скромнее, а тут веселье било через край. Сын пастуха женился куда шумнее, чем имам.
Невесту выдавали не из ее дома, а из дома соседей, как было принято. Предводитель процессии попросил разрешения войти в дом и, получив его от матери невесты, перешагнул порог, приветствуя окружение новобрачной в самых почтительных выражениях. Следом вошли остальные. Гостей пригласили за стол, угостили как следует и вдоволь посмеялись над шутками-прибаутками шута-заводилы. Но когда