Стальное поколение. Четвертый роман серии «Противостояние». Александр АфанасьевЧитать онлайн книгу.
Второй родился в семье шайха, потомка правителей этой земли еще до прихода русских и советской власти и стал судьей Верховного суда республики. Председателем Верховного суда Азербайджана был другой человек – но все знали, народ знал, что как сказал Ахмад-кади, так оно и будет. Он был судьей азербайджанского народа не по назначению, а по праву и только он хозяин этого номера и гость знали, что было в прошлом между ними. В лифте, в доме, где жили Алиевы – охраняемом днем и ночью! – нашли мощное взрывное устройство – только чудом председатель КГБ Азербайджана тогда избежал смерти. Второй раз его пытались достать прямо перед назначением в Москву – двоих залетных взяли до того как они вышли на цель, совершенно случайно. Знал и гость этого номера – тайну гибели министра внутренних дел Азербайджана, своего давнего и верного человека. Несмотря на то что Алиев знал Ахмада-кади – он так и не посмел тронуть его лично, потому что знал: за такое не простит народ, а это страшнее, чем разнос в Политбюро. Отца Ахмада-кади расстреляли вместе с Мир-Джафар Багировым, и он помнил это…
Наверное – и последняя опала не обошлась без светлоглазого азербайджанского кади. Горбачев никогда не бросался на своих врагов один, он никогда не рисковал – он всегда любил, когда набрасывались сворой, он же – нападал последним. А то и вовсе – возвышался над схваткой этаким судьей.
И те документы Горбачу Ахмад-кади передал, наверняка…
И как держится…
Они просто сидели и смотрели друг на друга, и воздух в комнате сгустился до невозможности, так сгустился, что стало трудно дышать, и хоть была зима – но казалось что в воздухе звенит на невыносимо высокой ноте неизвестно откуда взявшийся к зиме комар…
– Саламын хардадир41, Ахмад-кади? – наконец спросил старика Алиев, глядя ему в глаза – или ты забыл слова приветствия.
– Салам алейкум, Гейдарь-мюдюрь42… – отозвался старик чистым, негромким голосом, типично судейским, немного нудным и учительским, привычным к зачитыванию длинных приговоров – разве ты забыл, что по нашим обычаям первым должен произнести приветствие младший, а потом уже и старший? Или ты так постарел в Москве, что стал старше меня?
– Мои годы летят не быстрее твоих, Ахмад-кади, но ты мой гость…
– Гость? – перебил старик – это радует. Есть надежда выйти отсюда живым, если ты не забыл наши традиции. Или ты подождешь, пока я выйду из этого дома и лишь потом прикажешь свои нукерам выстрелить мне в спину?
Алиев принужденно рассмеялся
– К чему вспоминать старое Ахмад-кади? Злобная бумага в моем положении может причинить куда больше вреда, чем злобный человек. А вы ас в бумагах.
– Что ты хочешь, Гейдар? – в лоб спросил судья – я старый человек, и нить моего терпения, раньше надежно державшая на поводке мой гнев, сильно истончилась. Если ты позвал меня сюда не для того, чтобы расправиться со своим
где твое приветствие, такой вопрос обычно задают детям, когда они забывают здороваться со старшими
господин (азерб), кстати обычно с такой приставкой имя не произносят, это грубость.