Сердце волка. Алена ЗанковецЧитать онлайн книгу.
надел солнцезащитные очки, ветровку закинул за плечо – отпускник, никак не преступник.
Его темно-синий «Гольф» стоял у подъезда. Я опустилась на переднее сиденье. Мы не спеша выехали со двора, спокойно покатили по улице – даже, казалось, медленнее, чем разрешалось.
– Я и в самом деле не собираюсь тебя обижать… – глядя на дорогу, сказал похититель.
– Я ничего не говорила, – голос прозвучал тихо, с хрипотцой, совсем не так, как я ожидала.
– …но предупреждаю, не пытайся сбежать. Ты нужна нам, желательно живой.
«Сосед» посмотрел на меня. И хотя за темными стеклами очков я не могла увидеть его глаз, но представляла, что они выражают.
– Не стоит проверять, насколько я серьезен. Это кончится плохо для нас обоих. Но, в отличие от тебя, я к этому готов.
Я кивнула.
– Пристегнись.
Пристегнулась.
– Тебе завязать глаза, или просто их закроешь?
– Закрою, – поспешно ответила я и тут же выполнила обещание.
Похититель склонился надо мной, щелкнул рычаг – и спинка кресла, дрогнув, опустилась.
Долгое время я пыталась считать повороты, прислушиваться к звукам на улице, запоминать «спящих полицейских». А потом бессонная ночь, недавние переживания вкупе со странным, необоснованным, но все же ощущением безопасности взяли свое. И я провалилась в сон, внезапно, как под воздействием наркоза.
Алекс
Вместо того чтобы сосредоточиться на зачете и погонять студентов, списывающих из-под парты, я сижу за учительским столом, обхватив голову руками, и думаю о предстоящем дне.
Как же я жду ее приезда!..
Этой юной городской бродячей киски.
Предки считали ее папенькиной дочкой, но, уверен, именно благодаря своему отцу она стала такой дикой.
В детстве, когда мы жили на одном этаже в старой панельной пятиэтажке, Дикарка еще не избегала людей, хотя и предпочитала мою компанию прочим. Она носила короткие юбочки и гольфы, но ее колени были вечно разбиты, в синяках и ссадинах. Уже тогда чудилось в ней что-то надломленное, недетское, и никакие косички не могли отвлечь от этого моего внимания. Мне было пятнадцать, ей – десять. По субботам после завтрака я задерживался у окна с чашкой чая, чтобы посмотреть, как это нервное, длинноногое, худющее до прозрачности существо – не девочка, а стрекоза – тащит увесистый портфель в художественную школу.
Думаю, мое влечение к ней зародилось еще тогда. Неясное, глубинное, совсем не похожее на плотское притяжение, которое в те годы я испытывал к старшеклассницам. То, что эти ощущения – одного поля ягоды, я осознал значительно позже, спустя шесть лет.
Мы не виделись целое лето, я и перестал о ней думать. И вдруг – она. Уже не ребенок, а созревшая девушка, пусть еще угловатая, резкая в движениях. В той же серой, словно запыленной, ветровке, в которой она ходила весной. В тех же кедах на толстой подошве. Но теперь каштановые волосы, обычно распущенные, она скрутила в узел. И лицо ее словно вытянулось и побледнело, несмотря на то, что лето только закончилось.