Дневник последнего любовника России. Путешествие из Конотопа в Петербург. ОтсутствуетЧитать онлайн книгу.
с визгом повскакивали на плетни и заборы.
На крыльцо барского дома вышла дама, в которой я сразу узнал вдову-помещицу Ларису Ивановну Цыбульскую. Она была, как и рассказывал Горнов, среднего росту, темноволосая и довольно мила собою. Впрочем, насчет двадцати пяти лет Горнов слукавил. Ларисе Ивановне было уже за тридцать.
Вдова обвела орлиным взором двор, цыкнула на дворню и стала спускаться к нам навстречу. Чувствовалось, что она здесь полновластная хозяйка: при ее появлении дворовые тотчас взялись за свои прежние дела, уже ничуть не обращая на нас с Горновым внимания, а ребятишки, соскочив с заборов и плетней, рассыпались в кустах, как воробьи. Даже собаки, с лаем бросавшиеся под ноги наших коней, вмиг угомонились.
Цыбульская сошла к нам с крыльца и, быстро кивнув Горнову как давно уже знакомому человеку, принялась беззастенчиво рассматривать меня с ног до головы, точно казак, выбирающий лошадь. Меня кольнуло сомненье – вправду ли она влюблена в меня так, как рассказывал интендант?
Тем временем он представил меня.
Я с почтительным поклоном подал помещице букет полевых цветов, собранный на лугу по дороге.
– Лариса Ивановна, примите эти скромные полевые цветы, которые склоняют свои головы пред вашей красотой, которая… которая… – тут я задумался, как продолжить свою мысль и с чем бы таким прекрасным сравнить красоту помещицы. Однако нужные слова не приходили на ум. Да, честно говоря, я их и не особо искал – если она влюблена в меня, к чему лишние разговоры.
Губы помещицы скривились в усмешке, точно у завоевателя, которому побежденные жители на коленях подносят ключи от города; со словами «благодарю покорно» она приняла букет и затем пригласила нас в дом.
Передав поводья коней дворовому, мы стали подниматься по крыльцу вслед за хозяйкой. Она была в длинном платье, однако по мелькнувшей перед моим носом пятке и части щиколотки я живо представил ее ноги во всей их соблазнительности, по достоинству оценил мощь ее бедер, тонкую талию, которая, впрочем, лет с пять уже мало-помалу оплывала жирком, и даже грудь. Разумеется, из этой позиции грудь мне и вовсе была не видна, но путем сопоставления размеров разных членов я сделал выводы и о груди. Как-то даже понял, что соски на ней темно-коричневые и размерами с петровские пятаки.
Совершенно увлеченный открывавшимися передо мной соблазнительными видами хозяйки, я пару раз споткнулся.
– Осторожнее, господа! – не оборачиваясь, сказала она, и в голосе ее мне почудились веселые нотки.
Вошли в гостиную, помещица села в кресло и указала нам на диван, на котором лежала комнатная собачонка с красным бантом на шее:
– Присаживайтесь, господа, отдохните с дороги. Кассий, уступи гостям место!
Собачка поспешно соскочила с дивана и, подбежав к хозяйке, уселась у нее в ногах.
Мы с Горновым сели на освобожденный собакой диван.
– Всякий раз изумляюсь, какая умная у вас собака, – сказал интендант. – А много ли нужно ей прокорму?
Лариса Ивановна с удивлением