Джексонвилль – город любви. Даниил Юрьевич ЯковлевЧитать онлайн книгу.
если всплывать задумаю, то уж потопить меня раз и навсегда, окончательно и бесповоротно».
Василий Григорьевич, поддавая жару в разговор, приправлял свой рассказ новыми, наспех придуманными подробностями, мол, тот-то и тот-то ему, кажется позавчера, под большим секретом, конечно по пьяному делу, доверительно сообщил по большой дружбе и только из глубокого уважения к Федору Петровичу, что Горбенко такая-растакая сука, щенка пинчуковского недобитого натравил, а тот, падаль конченная, Федора Петровича в «Бригантине» тогда-то и тогда-то подловил! Мол, и надо же удумать такое, ведь все мы не без греха, а Федор Петрович, так вообще святой человек, только что ебется иногда на стороне чаще чем нужно, хотя, что в этом такого, ведь бабы на то и бабы, но только делать это нужно с умом, а Федор Петрович добрых советов не послушал, а теперь, и так у него неприятности такие, а не дай боже, что-то еще хуже может случиться, вообще беда будет! Мол, жаль будет Федора Петровича, ведь такой хороший человек, а если его, как Хвостова привселюдно опозорят, не приведи господи, и так далее… Кормыченко с удовольствием нагнетал страсти, про себя отмечая, что Кольцова забирает.
«С Горбенко станется, а с Пинчука младшего, так, тем более», – пока Василий Григорьевич живописал все горбенковские подлости девятивальной кистью Айвазовского, Федор Петрович ненадолго погрузился в воспоминания о судьбе Пинчука старшего, оценивая возможную силу ненависти, которую его отпрыск мог затаить против него, Федора Петровича Кольцова.
Пинчук старший был когда-то директором Джексонвилльского рыбокомбината и во времена начала кольцовской партийной карьеры считался очень крутой шишкой. Он был лично хорошо знаком с престарелым Генеральным секретарем еще по днепропетровско-молдавскому периоду, был вхож в самые высокие кабинеты на Старой площади, поэтому свысока относился не только к хозяевам города и области, но и к республиканскому руководству. Рыбокомбинат в Джексонвилле был на положении государства в государстве, и никто даже подумать не мог, что этому когда-нибудь может прийти конец. Случилось же это почти сразу после прихода к власти Андропова и неожиданного падения Щелокова – любителя пряной джексонвилльской рыбки горячего копчения и тоже доброго приятеля Пинчука старшего. КГБ, получив высочайшее соизволение, в считанные недели под орех разделало рыбокомбинат и почти все его руководство во главе с товарищем Пинчуком, членом ЦК Компартии республики, членом бюро Южногорского обкома партии, дважды Героем Социалистического Труда. На следующее утро после ареста Пинчука и без того растревоженные проверками и ревизиями работники рыбокомбината просто офонарели, когда вместо бюста, воздвигнутого в честь получения второй звезды их директором, на площади, возле проходной комбината, остался торчать только гранитный постамент со следами свежеотодранных позолоченных букв: «Пинчук Михаил Илларионович».
Конечно, что могло тогда зависеть от Кольцова! Исключение из партии старшего