Стоя под радугой. Фэнни ФлэггЧитать онлайн книгу.
урный критик, но люблю книги с началом, середкой и концом, и чтоб еще сюжет какой-никакой имелся, и чтоб местами посмеяться. Не выношу книжек, в которых не поспеваешь за событиями. Могу обещать, что здесь вам не станут втирать докучливую историю в деталях про бедолагу, угодившего в отчаянное положение, но чудесным образом спасшегося, – и опля! – вот он счастлив на веки вечные. По данным на сегодняшнее утро, мозги у меня вроде на месте, чего не скажешь про мозги моей соседки миссис Уотли, воображающей, будто ее внук Тревис до сих пор работает в отделе покрышек в «Сирз», а вовсе не там, откуда в ближайшие пять лет выйдет разве что по амнистии за хорошее поведение. Хотя я не из тех, кто разносит слухи, ни-ни. Что вы, при моей профессии это непозволительно. Верьте или нет, но я еще зарабатываю на хлеб насущный, не пойми зачем, ведь при том количестве налогов, что я платила за свой бизнес, я могла бы сейчас сидеть дома и жить припеваючи на пенсию, но не постриги я кого-нибудь несколько дней, мне пальцы скрючит. К тому же надо следить, как бы родная дочь опять не сожгла кому-нибудь шевелюру (а то ведь пара волосин упадет – и они уж готовы в суд бежать) да чтоб парикмахерскую снова не подпалила. Ну и деньги не помешают. Я ведь так и не расплатилась за свою машину, ту, что расколотил Дуэйн Младший, причем дважды за полгода.
На детей я не рассчитываю, впрочем, это другая история. Энергии во мне прорва, но я не жизнерадостная оптимистка. Нет ничего хуже жизнерадостных стариков. Это неестественно. Угодив в книгу, пусть и не главной героиней, поневоле остановишься и задумаешься. Так что прежде чем отступить в сторонку и дать вам погрузиться в чтение, поделюсь мыслью: жизнь человека зависит от кучи всяких «если», правда? Возьмите, к примеру, мою персону… Что, если бы я померла, рожая Дуэйна Младшего (кстати, может, было бы и к лучшему, учитывая недавние события)? Меня бы тут не было. Но для романа, за который вы вот-вот приметесь, важнее другое: что, если бы Дороти Смит не познакомилась с семейством Отман, исполнителями духовных песнопений? Что, если бы Бетти Рэй Отман не встретила Хэмма Спаркса? А Хэмм Спаркс не оказался бы причастен к махинациям?
Ой, лучше помолчу, ненавижу, когда мне пересказывают сюжет. И один мудрый совет: не берите с меня пример и не лезьте в конец книги. Слишком часто я подобным образом лишала себя удовольствия. Как я уже говорила, в этой книге со мной вы будете редко встречаться, но когда дочитаете – бьюсь об заклад, вас поразит, как здорово я все уладила.
Искренне ваша,
миссис Тот Хутен
P. S. Никогда не берите в мужья пьющего человека.
Начало
МЕСТО ДЕЙСТВИЯ: Южный Миссури
ВРЕМЯ: 1940-е
НАСТРОЕНИЕ: полное надежд
Элмвуд-Спрингс
Почти все, у кого имелась лишняя комната, держали постояльцев. В те времена в городе еще не понастроили отелей да мотелей. Спустя несколько лет откроется «Говард Джонсон», но до тех пор и холостякам, которым требовался уход, и одиноким дамам нужно было где-то жить. И многие почитали своим христианским долгом приютить их, даже если несколько лишних долларов в неделю погоды не делали, а жильцы порой застревали на годы. Мистер Пруэт, холостяк из Кентукки с длинными, тощими ногами, много лет проживал у Хейгудов, – они и забыли, что он им не родня. Переезжал вместе с ними с места на место. Когда же в возрасте семидесяти восьми преставился, на семейной могиле Хейгудов появился камень с надписью:
МИСТЕР ПРУЭТ
ВСЕГДА С НАМИ
УПЛАЧЕНО СПОЛНА
Первая Северная авеню расположена недалеко от центра города и школы – пешком можно дойти; там-то в основном и сдавались комнаты.
Сейчас у Смитов живет Джимми Хед, повар из кафе «Трамвай»; у Робинсонов по соседству – Беатрис Вудс по прозвищу Слепая Пташка Певчая; дальше по улице семейство Уотли – они пустили мисс Татл, учительницу английского языка в старших классах. Эрнест Кунитц, руководитель школьного оркестра и солист-трубач, квартирует у мисс Альмы, по счастью, туговатой на ухо. Но очень скоро Смиты возьмут еще одного постояльца. И это станет первым звеном в цепи событий, о которых пойдет здесь речь.
Разумеется, пока они пребывают о том в неведении, особенно их десятилетний сын Бобби. Он и его закадычный дружок Монро Ньюберри в эту минуту торчат перед парикмахерской и глазеют на электрический шест, выкрашенный по спирали в красный и белый[1]. Суть игры – дотаращиться до того, что глаза съедутся к переносице, это считается великим достижением. Уж такие в наших краях бытуют развлечения. Или вот еще – не дышать, пока не потеряешь сознание. А еще сигануть с тарзанки в леденющий пруд, прозванный Синим Дьяволом, – вода такая холодная, что когда плюхаешься туда даже в самую жару, то сердце буквально останавливается. И пока карабкаешься на берег, тело уже все онемелое, ног не чувствуешь, а губы синие-синие – отсюда и название пруда. Но мальчишки – народ сумасшедший, вылезут из воды и, даже не согревшись, все в мурашках, снова несутся прыгать.
Некоторые вещи волновали Бобби до самого нутра. Впрочем, жизнь вообще приводила его
Красно-белый шест у парикмахерских – символ профессии, пришел из тех времен, когда цирюльники не только стригли-брили, но еще и пускали кровь. –