Свечка. Том 1. Валерий ЗалотухаЧитать онлайн книгу.
часы!
Они у этого противного мента на руке, я их вижу!
Я цапаю себя за запястье – пусто, – мои, точно мои! Но как, как они к нему попали? Ах ну да, я же забыл, совсем забыл, их сняли, когда обыскивали, когда все забрали – документы Герины и деньги, мои… Впрочем, какие там деньги, а вот ножичек, любимый швейцарский «Victorinox», который мне Даша подарила, где он? Был и нету, пропал, исчез, мистика какая-то, с ним всегда какая-то мистика происходит, с моим ножичком, сколько раз я его терял, столько же находил.
А мент уходит… Уходит, уходит, уходит. «Врешь – не
уйдешь!» – кажется, так Чапаев кричал? И я кричу ему вслед – насмешливо и дерзко:
– Скажите, пожалуйста, который сейчас час?
Он останавливается, оборачивается и смотрит… Как бы недоумевая… Пухлый, лупоглазый, губки бантиком. На него без улыбки смотреть невозможно, и я с трудом сдерживаюсь. А он выдерживает многозначительную паузу, смотрит на МОИ часы и твердым голосом сообщает время:
– Четыре. Ровно.
Четыре! Опять четыре!
– Есть еще вопросы? – спрашивает он, чтобы оставить за собой последнее слово. Я только пожимаю плечами – его ответ мгновенно выбивает меня из колеи. Мент усмехается, поворачивается и уходит. И тут меня осеняет, и я кричу ему вслед:
– Отличные у вас часы!
И он – смущается на ходу, явно смущается, и я провожаю его взглядом… А это хорошо, если человек еще не разучился смущаться. (Тем более, если этот человек – мент.) И он, конечно, прекрасно понял, что я не позволю ему прикарманить мои часики! Беспардонная все-таки наглость…
Паренек с подбитым глазом трогает меня за локоть и говорит громким шепотом:
– Вы с ними поосторожней.
Я не понимаю – в каком смысле?
– В каком смысле?
– Они вежливость любят. – Паренек говорит это так серьезно, что я невольно улыбаюсь.
Мало ли что они любят.
«В самом деле, мало ли что они любят!» – думаю я и повторяю:
– Мало ли что они любят.
Паренек молчит.
Славный… Как он здесь оказался? Подрался с кем-нибудь? Честь защищал? Ну это вряд ли… Честь в наше время не в чести, извиняюсь за каламбурчик, как Гера говорит.
– А вас за что посадили? – спрашивает он, и я смотрю на него, улыбаясь, не зная, что ответить. Как там у Анатолия Жигулина? «Ни за что!» Хотя вряд ли он знает Анатолия Жигулина. И откуда он взял, что меня посадили?
– Откуда вы взяли, что меня посадили?
Паренек пожимает плечами и растерянно улыбается.
– Вы же сидите…
– Ну во-первых, я не сижу, а практически лежу, полулежу, как Стенька Разин на челне, а во-вторых, меня не посадили, а взяли, всего-навсего взяли, да и не меня, кстати, а…
– А я милиционера избил, – сообщает вдруг паренек. Он делает это, как пионер на торжественной линейке: выпрямляется, расправляет плечи, и глаза при этом радостно светятся.
До меня не сразу доходит смысл услышанного.
– Что?!
– Милиционера