Обман Инкорпорэйтед (сборник). Филип ДикЧитать онлайн книгу.
пропуская ничего, – в отчаянии оно готово было принять сейчас что угодно. Но год за годом поиски обнаруживали лишь пустые ячейки, где были когда-то залежи слов, но теперь исчезнувшие.
– Tremens factus sum ego et timeo[9], – произнес он тогда и увидел краем глаза, как перед ним беззвучно развертывается сверкающее драматическое зрелище на основе света. – Libere me[10], – сказал он и принялся повторять эту фразу раз за разом. – Libere me Domini[11]. – Он смолк и целое столетие прислушивался, наблюдая за беззвучно проецируемой перед ним чередой событий.
– Отпусти меня, гад, – произнес солдат ТХЛ. Он схватил Рахмаэля за шею, причиняя невыносимую боль. Рахмаэль отпустил его – и физиономию солдата исказила злобная ухмылка. – И наслаждайся расширением сознания, – добавил солдат с такой всепоглощающей ненавистью, что Рахмаэль испытал приступ физической боли, поселившейся в нем надолго.
– Mors scribitum[12], – воззвал Рахмаэль к солдату ТХЛ. Он повторил фразу, но ответа не было. – Misere me[13], – сказал он, не находя в своем запасе других слов. – Dies Irae[14], – он пытался объяснить происходящее внутри него. – Dies Illa[15]. – Он с надеждой прождал ответа годы, но не дождался. И понял, что не дождется. Время остановилось. Ответа нет.
– Ну и повезло, – сказало вдруг лицо. И начало отступать, уходить в сторону. Солдат покидал его.
Рахмаэль ударил его. Разбил ему рот, и оттуда вылетели и исчезли белые осколки зубов, а кровь пролилась ослепительным огненным потоком, заполняя новым чистым пламенем поле зрения. Исходящий от крови свет заполнил собой все, Рахмаэль видел только его сияние и (впервые с тех пор, как в него полетел дротик) почувствовал изумление, а не страх и обрадовался. Новое зрелище пленило его, нравилось, и он созерцал с радостью.
Через пять столетий кровь постепенно начала тускнеть. Пламя угасло. И снова он смутно различил перед собой за пологом дышащего цвета блеклое лицо солдата ТХЛ, неинтересное и незначительное из-за отсутствия в нем света. Оно казалось унылым надоедливым призраком, давно знакомым и донельзя скучным – Рахмаэль испытал мучительное разочарование при виде затухания пламени и проявляющейся физиономии солдата. Как долго ему придется видеть перед собой эту тусклую картину?
Впрочем, лицо не было прежним. Ведь он сломал его, разбил кулаком. Вскрыл, выпустил драгоценную ослепительную кровь, превратив в лишенный оболочки зияющий каркас, во внутреннее устройство которого он мог теперь заглянуть снаружи.
Откуда-то появилось, как бы выжимая себя из пространства, другое лицо, прежде скрытое. Рахмаэлю показалось, что оно стремится ускользнуть от него, зная, что он его видит, и не в силах вынести его взгляд. «Внутреннее» лицо, выскользнувшее из вскрытой серой хитиновой маски, попыталось закрыться, лихорадочно свернуть складками собственную полужидкую ткань. Влажное, вялое лицо, творение моря, истекающее вонючими каплями; Рахмаэля затошнило от его соленого едкого запаха.
У
Трепещущий, готовлюсь я и убоюсь (
Избавь меня (
Господи, избавь меня (
Письмена смерти (
Мое ничтожество (
День гнева (
День сей (