Люди в облаках. Игорь ИзборцевЧитать онлайн книгу.
больного, покрылись глубоким серым налетом, и лишь отдельно стоящая, сложенная в стожок поленница, выглядела нарядной и веселой – за наличием дров и воды в домах участников революций и войн следили местные пионеры-тимуровцы. Но их было мало, а ветеранов – как августовских звезд в Млечном Пути. Однако что-что, а ведро воды в доме деда Пахома, как и у других героев Революции, всегда было полным! Чего ему еще не хватало? Буханки хлеба, головки лука, кисета с махоркой? Это, благодарение Богу, имелось в достаточном количестве. Разве что подкормки для гуся, единственного его домашнего животного? Но тут, очень кстати, приходилась помощь сынка соседки Нины Сергеевны…
Старик, стоя под яблоней, дымил самокруткой.
– Здравствуй, деда! – громко поздоровался Мишаня.
Дед в ответ улыбнулся в бороду и чуть заметно кивнул. Гусь в паре от него метров перебирал клювом траву. Из лопухов выглядывал ничейный щенок Булька. Заметив Мишаню, он радостно затявкал, но подойти не решился – из страха и уважения к забияке-гýсе. Мишаня кинул ему горбушку. Потом поманил птицу:
– Гýся-гýся-гýся!
Гусь вытянул шею, повернул к нему черную пуговицу глаза и вразвалку пошел на сближение. Кормить птицу из рук Мишаня не отваживался, поэтому покрошил хлеб на землю. Пока тот лакомился, Мишаня спросил у старика Пахома:
– Деда, а ты смог бы в гýсю пульнуть из рогатки?
– Из рогатки? – старик от удивления поперхнулся дымом. – Из рогатки, пожалуй, нет. А вот из берданки, завсегда, пожалуйста. Хотя сподручнее будет голову ему срубить топориком.
– И не жалко тебе, деда, друга своего?
– А чего жалеть-то? – старик, сплюнув на пальцы, затушил окурок и затоптал его в землю. – Я столько друзей на тот свет проводил, что никакого жалка не хватит. Вот, поглядишь, к Рождеству и зажарю твоего гуся с яблоками.
– Я тебя самого зажарю, деда! – пригрозил Мишаня и, сердито махнув на него рукой, пошел к себе домой.
Старик, улыбаясь, смотрел ему в след…
В своей комнате он сразу сел за письменный стол – единственную в их доме новую вещь, купленную в мебельном магазине. Некоторое время рассматривал тонюсенький альбом с марками. Ядро его коллекции составляли несколько монгольских марок с лошадьми, антилопами, бегущими спортсменами и солдатами в буденовках. На всех марках было написано: монгол шуудан. Они с Серегой пытались понять, что это за шуу дан монголу? Но так ничего и не выяснили. Зато Серега, пока суд да дело, сумел выменять у него самую красивую марку с верблюдом на вырезанную из журнала «Советский экран» фотографию Гойко Митича в роли Чингачгука. Мишаня разгладил ладошками складки и морщины на изображении индейского вождя и приладил его на стену. Потом, тяжко вздохнув, открыл учебник по арифметике…
К вечеру вернулась с работы мать, стала расспрашивать сына, как тот провел день. Мишаня всеми силами пытался не проговориться про то, что был у Макара Ивановича. Он ругал деда Пахома, объяснял, какая добрая и полезная птица гусь. Рассказывал, что скоро их направят