Музей Невинности. Орхан ПамукЧитать онлайн книгу.
у меня из головы.
– Ты сегодня что-то задумчивый. Наверное, волнуешься из-за предстоящей помолвки, – заметил Осман.
– Да.
– Очень любишь?
– Конечно.
Брат улыбнулся – с нежностью и пониманием – и посмотрел на мяч, который, покрутившись, замер посреди поля. Со стороны Девичьей башни подул легкий ветер, нежно заколыхавший полотнища флагов команд и маленькие красные флажки по углам поля. Ветер настойчиво задувал мне в глаза табачный дым от сигареты, которую курил брат, так что глаза у меня начали слезиться. Я вспомнил, как в детстве у меня тоже текли слезы, когда отец курил рядом со мной на стадионе.
– Женитьба пойдет тебе на пользу, – убежденно произнес Осман, неотрывно следя за игрой. – Сразу заведете детей. Только смотри, от нас не прячьтесь, будут дружить с нашими. Сибель – практичная женщина, крепко стоит на земле. А ты слегка витаешь в облаках. Вот вы друг друга и дополните. Надеюсь, ты ей не надоешь, как надоел другим своим подружкам. Черт, да это же штрафной! Судья ослеп, что ли?!
Когда «Фенербахче» забили второй гол, мы все вскочили, заорали: «Го-о-ол!» – и стали обнимать друг друга. После окончания матча к нам подошли армейский приятель отца Кова Кадри, несколько знакомых предпринимателей-болельщиков и один адвокат. В шумной толпе мы спускались с трибун и, пройдя вверх по улице от стадиона, дошли до гостиницы «Диван», где решили выпить за разговорами о футболе и политике. Я все время думал о Фюсун.
– Ты, Кемаль, все витаешь где-то, – заметил Кадри-бей. – Наверное, не любишь футбол, как твой брат.
– Вообще-то, люблю. Но в последние годы…
– Кемаль очень любит футбол, Кадри-бей. Просто хороших пасов сейчас нет, – насмешливо сказал Осман.
– Между прочим, в пятьдесят девятом году я мог перечислить по памяти весь состав «Фенербахче», – обиделся я. – Озджан, Недим, Басри, Акгюн, Наджи, Авни, Микро Мустафа, Джан, Юксель, Лефтер, Эргюн.
– Ты забыл Сераджеттина. Он тогда тоже в команде играл, – добавил Кова Кадри.
– Нет, он тогда не играл.
Спор затянулся – как всегда, каждый стоял на своем. Мы с Ковой Кадри решили поспорить, играл ли в 1959 году Сераджеттин в «Фенербахче». Проигравший обязался угостить всю компанию выпивкой.
На обратном пути по Нишанташи я отстал от других. В квартире «Дома милосердия», куда мать отправляла все наши старые вещи и игрушки, хранилась жестяная коробка, где мы с братом в детстве держали вкладыши от жвачки «Замбо» с фотографиями футболистов и актеров. Я знал, что если найду ту коробку, то выиграю спор.
Но стоило мне переступить порог квартиры, я понял, зачем на самом деле пришел. Мне хотелось вспомнить мгновения, проведенные с Фюсун. Некоторое время я смотрел на незастланную кровать, на которой мы любили друг друга, на пепельницу, оставленную на тумбочке у изголовья, на чашки из-под чая. Старые вещи, чей запах усиливался от влажности и пыли, образовали одно целое