Правдивая история короля Якова. Анфиса КаховскаяЧитать онлайн книгу.
сила в мире не заставит её оторвать взгляд от его бездонных, полных вселенской грусти глаз.
Царевич был глубоко несчастен. Его отца, благородного царя, коварно усыпил злой ворожей Арвус, влив ему в ухо заколдованное зелье. И бедный царевич, недавно вернувшийся из-за границы, впал в отчаяние, понимая, что у него не хватит сил, чтобы одолеть злодея и спасти отца. На его проникновенные монологи зрители отвечали такими яростными аплодисментами, словно готовы были вмешаться и собственноручно прикончить тирана. А в сцене, когда царь-отец в виде призрака явился сыну во сне, чтобы разоблачить своего отравителя, даже мужчины, конфузясь, незаметно смахивали слезу. Женщины же рыдали, не стесняясь.
Но всё, конечно, закончилось хорошо: мужественный царевич всё же одолел в поединке коварного врага – под неистовые крики восторга всего зрительного зала – и нашёл способ пробудить от волшебного сна своего отца. В сказочном царстве вновь наступил мир.
И несколько десятков простых горожан, в течение трех часов не встававших с жёстких неудобных скамеек в тёмном, грязным зале, были так этому рады, словно от благополучия какого-то неведомого царевича, которого они видели впервые, из непонятного государства, которого и не существовало, скорее всего, на самом деле, зависело их собственное благополучие. И каждый ушёл домой чуточку счастливее, чем раньше, хотя, по сути, ничего в их жизни не изменилось. Такова была сила искусства.
Но Дарина, даже возвращаясь домой по тёмным улочкам, всё ещё видела перед собой красивое лицо царевича: он стоял на краю сцены вместе с другими артистами, устало улыбаясь. Волосы его слиплись от пота, а дыхание было прерывистым. А Дарина смотрела на него, не отрываясь, не замечая, что механически хлопает в ладоши в такт с остальными зрителями, и плакала, и не тяжелая судьба прекрасного царевича была причиной её слёз, она плакала потому, что вот сейчас занавес закроется, и скроет от неё того, кого она уже любила всей душой.
Судя по всему, не она одна испытывала подобное чувство. В тот момент, когда один из служащих театра начал уже тянуть залатанную, неопознаваемого цвета тряпку, которую здесь гордо именовали занавесом, полная девица, прорыдавшая басом весь спектакль, вдруг запрыгнула на сцену и повисла на шее у царевича, заливая его своими слезами, и чуть не уронила его. Все: и зрители, и артисты – дружно засмеялись. Эта толстушка своей несуразной выходкой, наверное, сумела выразить чувства всего зала.
Но царевич, как ни странно, совсем не рассердился. Он осторожно, но твёрдо оторвал от себя поклонницу, а когда она в непроходящем припадке любви попыталась напрыгнуть на него вторично, вдруг взял в руки её круглое, мокрое от слёз лицо и смачно поцеловал её в щёку. Зал взревел от восторга. Бедная толстушка, сражённая наповал, зашаталась и несомненно бы упала, если бы её не подхватил плечистый молодой артист, игравший друга царевича. Он бережно отгрузил её практически бездыханное тело на ближайшее кресло и убежал за занавес, скрывший уже