Мазохизм смерти и мазохизм жизни. Бенно РозенбергЧитать онлайн книгу.
мазохистически, то есть делая его переносимым благодаря эротизации, трансформируя его в источник мазохистического удовольствия. Таким образом, если присутствие морального мазохизма проявляется, с одной стороны, в существовании дефекта в невротической организации (которое не позволяет субъекту переносить свое чувство вины), то, с другой стороны, оно показывает, что субъект реагирует, что он использует мазохистические средства для того, чтобы поддержать свою невротическую организацию. Так, моральный мазохизм проявляется как мазохизм – хранитель невроза – или же пытается таковым стать.
Мы остаемся в рамках морального мазохизма, пока «мазохистическая хитрость» существует, то есть пока сохраняется немазохистическая видимость. Эта первертная «цель» призывается на помощь неврозу. Однако ресексуализация чувства вины чрезвычайно важна, если она становится явной, моральный мазохизм регрессивным путем трансформируется в либидинальный, так называемый женский мазохизм или, возможно, при продолжении регрессии в эрогенный мазохизм. Формы мазохизма организуются и иерархизируются вокруг объединяющей оси, идущей от морального мазохизма до эрогенного мазохизма, проходя через женский мазохизм, однако появление морального мазохизма зависит от поддержания мазохистического «обманного движения». В случаях, когда регрессия по оси мазохизма чрезмерна и мазохизм как таковой становится очевидным, мы покидаем пределы морального мазохизма и дефект невротической организации субъекта становится явным и очевидным для самого субъекта[11]. Это указывает на то, что для поддержания морального мазохизма необходимо, чтобы дефект невротической организации был не чрезмерным. Моральный мазохизм является экономическим и лимитированным средством в ответ на временное нарушение невротического функционирования или на его дефект, ограниченный самой невротической организацией субъекта. Иначе перверсия, призванная на помощь, завоевывает территорию и лимитирует, уменьшает понемногу невротический сектор.
Психоаналитиков особо интересует один из аспектов, а именно моменты, в которых невротическое функционирование субъекта подвергается опасности из-за психоаналитической терапии. Нам известно, что психоаналитический процесс толкает к ресексуализации, в данном случае – чувства вины, и к некоторому колебанию идентификаций посредством реинвестиции объектных отношений. В процессе анализа некоторая доля морального мазохизма становится неизбежной и натуральной для функционирования субъекта. Следовательно, клинический пример, приведенный Фрейдом при введении понятия «моральный мазохизм», является примером негативной терапевтической реакции.
Негативная терапевтическая реакция в общем виде, а не в виде острых состояний свойственна, я полагаю, всем психоаналитическим процессам. Она вписывается в гамму реакций, идущих от простого отрицания до таких содержащих мазохизм форм, которые по своей
Именно с этим связан вопрос о бессознательном характере морального мазохизма: мазохистическая уловка не обращена лишь к объекту, она обращена в первую очередь к самому субъекту и реализуется через бессознательный характер морального мазохизма. Но речь не о том, чтобы смешивать мазохизм и бессознательное чувство вины. Следовательно, это последнее является наряду с сознательным (и смещенным) чувством вины одной из характеристик невроза, что Фрейд не забывал отмечать в различных местах: «Во время нашей аналитической работы мы обнаружили, что, возможно, все неврозы несут в себе дозу бессознательного чувства вины, которое делает в свою очередь симптомы более явными, исполняя их как наказание» (Freud, 1971a, p. 99).
Это находится в оппозиции к моральному мазохизму, при котором, как мы уже видели, виновность находится на переднем плане: «Однако деталь, на которую нужно обратить внимание, садизм Сверх-Я, чаще всего переживается в сознательном, тогда как мазохистические тенденции Я остаются в общем спрятанными от личности…» (Freud, 1973b, p. 296). Быть бессознательным составляет наряду с мазохистической уловкой саму сущность морального мазохизма. Он может стать сознательным лишь в двух случаях: при регрессии, когда он трансформируется в женский или эрогенный мазохизм или же в анализе посредством идентификации с аналитиком, однако это возможно лишь при проработке и преодолении морального мазохизма. Именно благодаря идентификации с аналитиком он может занять место пассивно сексуализированных объектных отношений с аналитиком, когда таковые становятся возможными (см. случай Даниеля, p. 41–44).