Однажды в СССР. Андрей МарченкоЧитать онлайн книгу.
Перед самой выдачей.
– Выходит, никак деньги не забрать?..
– Выходит, что так…
Очередь тянулась медленно. В узких лестничных проемах жара скапливалась, поднималась вверх, и около окошка кассы становилась вовсе неприличной.
– Да откройте окно! – кричал кто-то.
– Гвоздями забито!
– Тогда разбейте стекло. Дышать же невозможно.
– Я тебе разобью! – отвечал снизу начальник участка.
Роза ветров в Жданове была такова, что обычно дуло со стороны литейных цехов, нанося на машиностроителей гарь, окалину и графит. Но в тот день ветер переменился. С полей доносился молочный запах спеющей пшеницы. Пахло скошенной травой, кострами, цветением лип. Стояли ароматные дни.
– А если, положим, как-то в окно войти? – спросил Пашка.
– На глазах у всех? Ты сам-то понимаешь, что городишь?
– Ну да.
Дальше очередь сдвинулась, и Пашке с Аркашей пришлось войти в здание. Там разговаривать о воровстве заводских денег стало неудобно. К этой беседе не вернулись ни в этот день, ни в другой.
Глава 9
На проспекте Металлургов за продуктовым магазином «Прогресс» рыли котлован под новый дом. А слева и справа от пятиэтажки, где магазин помещался, уже стояло две высотки. В левой находился какой-то трест и цветочный магазин. Надо сказать, что этот цветочный всех генсеков и смены власти пережил без особых потерь и долго размещался на том же месте.
Продуктовому повезло меньше. Вместо него открылся мебельный, после – универсам и банк. Банк прогорел, а магазинчик сменила забегаловка. Не без потерь переживали десятилетия парикмахерская и хозяйственный, размещенные рядом. А тут в мороз и жару, в кризисы и редкие времена подъемов продавали цветы, землю и горшки.
Но о продуктовом помнили. Например, именовали выстроенную девятиэтажку «за Прогрессом» даже в те года, когда от продуктового и следа не оставалось. Если на какой-то итерации в той пятиэтажке появлялся продуктовый – его нарекали «Прогрессом».
«Школярику», что размещался в правой девятиэтажке, повезло меньше. И уж мало кто вспомнит о нем. Там торговали канцелярией – от ластиков за три копейки до пишущих машинок. В углу стояли горны, пыльные стяги, несколько бюстов Ленина. Впрочем, довольно резво расходились пионерские галстуки, ибо пионерия то и дело их рвала и теряла.
Ближе к кассе на витрине лежал самый ходовой товар – тетрадки и дешевые шариковые ручки. Подальше – ручки перьевые, дороже, красивей. И если в заводе у кого-то из начальства случался день рождения, коллеги, недолго думая, дарили дорогую перьевую ручку. Те обычно у руководства не задерживались. Их швыряли на совещаниях в провинившихся или просто от раздражения – в стену. Поэтому у магазина всегда был стабильный рынок сбыта, хотя в СССР это мало кого волновало.
Владимир Никифорович сам покупал подарки в «Школярике», но ему дарили иное. Он был нумизматом-любителем. И всякий возвращающийся из загранкомандировки привозил уважаемому человеку жменю монеток и цветастые купюры скромного достоинства. Впрочем,